Нью-Йорк умел это. Он стирал из твоей памяти все. Все плохое, все хорошее. Он на время заполнял тебя ничем, и это ничто оставляло на твоем лице красивую улыбку и заставляло ходить по бутикам, элегантно размахивая пакетами с покупками. Улицы шумели, люди шутили и смеялись, пили кофе из больших блестящих боками чашек, кутались в свои мягкие шарфы. Вечером все собирались вместе и пили до утра.
Джесс не останавливалась. Она закружила себя в этот водоворот вечеринок и даже не заметила разницы между Новым годом и Рождеством. Она курила сигареты на высоких балконах с лучшими видами на город, носила самую дорогую одежду и каблуки и флиртовала с каждым встречным, будто пытаясь восполнить упущенные возможности за то время, что торчала в мрачном идиотском Бангоре. Он, кстати, поначалу не вспоминался вообще. Кроме тех нескольких раз, когда кто-то с ложным сочувствием касался ее руки и, понижая голос, спрашивал как ей живется в этой дыре. Хотелось дернуться в сторону и послать нахуй за такие вопросы, она ведь здесь не для того, чтобы вспоминать Бангор. Вместо этого она мило и чуть застенчиво вела плечами, мол “ну ты же понимаешь...”. Они кивали в ответ и продолжали свои беседы ни о чем, оставляя неприятный осадочек где-то на самом дне, которое можно было обозвать душой Джесси. Никто не понимал. Им всем было невдомек, что значит жить в Бангоре. Для них это был забавный комикс, что-то вроде попадания в ситком в качестве приглашенной звезды. Джесс тоже воспринимала город именно так, пока не ощутила, что во всем этом есть нечто большее. Какие-то связи, которые словно в болото тянули тебя обратно. Их мрачная солидарность с Фэйт. Ее глупая игра в незнакомцев с Берти. До дрожи скверные воспоминания об ЛСД, преподнесенные ей Дианой. И, конечно, волна непонимания, накрывающая ее при любом воспоминании о Стэнли. Чем больше Джесс тусовалась, тем больше Бангора по итогу вечера оказывалось в ее голове. Тем меньше ей нравилась идея не возвращаться туда никогда.
Она встретилась с Джеем и трахнулась с ним пару раз, отмечая про себя и прямо в процессе, что ничего не изменилось. В нем. К сожалению это или к счастью, Джесс не поняла, но ушла с чувством неприятного, режущего по нутру неудовольствия от проделанной заново ошибки.
На денек приезжал отец, показал ей фотки малыша и подарил какую-то невероятно дорогущую черную жемчужину с Таити, а затем снова умчался по своим делам, так толком ничего и не узнав о ее новой жизни. Джесс и не знала, что рассказывать. Как ее трахнул соседский папочка или как чуть не убил сумасшедший повар? Еще можно было описать красочный кислотный трип и мальчишку-сталкера, терроризирующего ее днем и ночью. Но она не стала. Такие вещи только для нее имели значение. А расстраивать человека, который был почти ни при чем, просто нечестно.
То, что Джесс не рассказывала отцу, ей по умолчанию не пришло бы в голову рассказать и матери, тем более, что сразу после Рождества та собрала свою убогую новую семейку и свалила куда-то на Мальдивы.
Единственный, кто был рад ей и кому радовалась она, оказался Адам, что впрочем, не помешало ему впасть в очередной свой “плохой” период. Он был дорог ей, но годился теперь только лишь как присутствие чего-то человеческого, а не полноценная личность. Именно он поставил большую и жирную точку в возвращении Джесс в Бангор. На рассказ о камере и ворвавшемся в дом подростке, жаждущем ее чуткого внимания, Адам лишь прикрыл лицо руками, отвернулся к стене и лениво предложил ей оттрахать его как следует, можно до смерти. Он даже проблемой это не считал. Наверное, потому что в таком состоянии он ничто, кроме пятен на своих обоях, не считал проблемой.

Бангор встретил ее все той же унылой рожей бабули Розалин. Кто-то счел бы окружающее пространство милым заснеженным городком, но в сравнении с блеском Нью-Йорка, все тут казалось собачей конурой, сравниваемой с особняком Хью Хэфнера. Джесс снова прижалась щекой к холодному стеклу автомобиля, пока Розалин везла ее домой, прямо как в самый первый ее приезд.
И как в первый приезд ее вдруг посетило чувство ленивого предвкушения. Страх, поселившийся в ее теле будто навсегда, отступил, передавая место новому неведению того, что произойдет.
Джесс будто давала Бангору второй шанс.

В старую вонючую парикмахерскую ее принесло не просто так. Ее прическа была идеальна после Нью-Йорка, кончики были ровно подстрижены, волосы блестели и даже в естественной укладке казались самим совершенством. Старая миссис Патинсон ничего не могла предложить Джесси Кольтер, не рискнувшей бы даже ноготок подпилить в подобном заведении. Ничего, кроме ее единственного клиента.
Она вошла внутрь, завидев Стэнли сквозь запыленную витрину. Ведь в чем-то Адам был прав. Стэнли для нее не проблема. Он лишь один из тех, кто хочет, но не может, и, если играть по правилам, Джесс действительно может оттрахать его до смерти, правда, скорее в мозг.
В смысле почему бы ей не вести себя с ним, как со всеми? Манипулировать и водить около, не допуская взрыва. Давно пора быть умнее и перестать так явно воротить нос от таких как Данстоун, Сквизи и прочих неудачников города. На сопротивление всегда будет соразмерный ответ, но если сопротивления как бы не будет…? Ладно, может Джесс была слишком пьяна (выпивала она без повода теперь довольно часто), когда выдавала такие логические цепочки, но какая разница? Может ей хотелось доказать Стэнли или себе, что она не боится, а может она, наоборот, слишком боялась, чтобы просто пройти мимо. Все это перестало иметь значение, стоило дверному колокольчику зазвенеть.
Она лишь секунду осознавала убожество комнаты, не встретив в ней ничего неожиданного, столь естественно Стэн смотрелся в этом месте, а затем перевела взгляд на старушку. Очень мило.
— Просто наденьте ему на голову кастрюлю и подрежьте волосы по краю, — предложила она на полном серьезе. Очевидно, что Данстоун был из тех, кто после стрижки становится похож на полного идиота. Несмотря на то, что он и до этого выглядел не очень. Вопреки всеобщему мнению, внешность, хоть и имела значение, но все же не была главным раздражающим фактором. Ужимки, поведение, неприспособленность таких, как Стэн воспринимать мир наравне со всеми, и губили его. Задумавшись над этим Джесс завалилась в старое кожаное кресло для ожидающих и схватила в руки первый попавшийся журнал. Выпуск Вог 89 года, прекрасно.
— Давай быстрее, — поторопила она то ли Стэна, то ли мисс Патинсон, не поднимая взгляда от журнала. “Коснитесь его, коснитесь ее. Жизнь слишком коротка, чтобы терять хоть секунду” гласил слоган на развороте, завлекая фотками красивой полуобнаженной пары под водопадом. Да уж. Тут и целой жизни не хватит, — подумала и фыркнула про себя Джесс, явно осознавая где и с кем она сейчас, вместо того, чтобы самой быть на этой рекламе. Ей однозначно нужно было завязывать с выпивкой.

Отредактировано Jessi Colter (2021-01-19 21:29:39)

На слова старушки Джесс только хмыкнула, не отрывая взгляда от журнала. Милочка. Джесс вообще не в первый раз ловила себя на мысли, что не любит стариков. Многие считали их милыми, ну, как детей, но не она. Кто-то утверждал, что стариков стоит хотя бы уважать, но она и тут не могла себя заставить соблюдать приличия. В большинстве случае они были мерзкими, плохо пахли, несли чушь, упрямились, думали, что знают больше других или… были как парикмахерша Стэнли. Ей не нужно было даже гримироваться, чтобы получить роль в фильме про зомби, которые так любила Джесс. В ней было что-то не менее противное, чем в старике Бреннане, которого Джесси старалась не вспоминать, но то и дело просыпалась в холодном поту, вспоминая его ухмылочку и скрипящий голос. Впрочем, можно было сказать, что к подобным персонажам в Бангоре она уже привыкла, и понимая это, где-то на фоне основных размышлений снова задумалась: захрена она вообще вернулась? Ответа на этот вопрос в голову не приходило, и раздражение от собственной нерациональности и тупости только росло.
Кольтер с шелестом, резко перевернула страницу журнала, даже не пытаясь вникать в текст. Картинки со старомодными модельными рядами тоже были ей почти не интересны. Конечно, она же здесь не за этим. И тот факт, что человек, которого она ждет, ей не менее отвратителен, чем старая вонючая бабка, тоже добавлял масла в огонь.
Джесс подняла голову и поймала в зеркале взгляд Стэна. Тот, конечно, сразу его опустил, чем вызвал у нее очередной смешок. А каким смелым он был у нее дома, застав ее в нижнем белье и совсем одну, не ожидающую, что кто-то мог вломиться в частную собственность в приличном районе типичного американского городка. Он угрожал ей. Обзывал ее. Он пытался скрутить ей руки и задушить?.. Он заставил сказать слова, которые не были правдой и ушел довольный, наверно, своим самым значимым достижением в жизни. А теперь пугливо опускает взгляд в пол, встретив ее в сраной парикмахерской. Мудак.
— Сладкий? — повторила Джесс издевательски преумножая елейность тона старушки. А, ну да. Стэна же любят как раз такие. Для них он пай-мальчик, тихий и смирный помощник в подстригании газонов, идеальный пациент, идеальный клиент, а не псих с манией. — Какой у вас тут сервис замечательный… — Джесс отложила журнал в сторонку, перекинула ногу на ногу и чуть опустилась в кресле, решив понаблюдать за работой бабульки повнимательнее. Ей богу, Джесс могла поклясться, что та уж чересчур нежна к мальчишке. Она насмотрелась и наслушалась достаточно, чтобы насмехаться над Данстоуном всю оставшуюся жизнь. Затхлый запах, мрачная атмосфера, противный свет парикмахерской лампы… Джесс все показалось нереальным. Да разве хоть один нормальный парень придет сюда стричься?
— Или ты сейчас же закончишь, или я сваливаю без тебя, — равнодушно заявила Джесс, поднимаясь с кресла, в этот раз надеясь, что послание дошло до центра мозга Данстоуна. Ей было плевать насколько там Стэна недокромсали, в его случае это вообще несущественно. Но ждать дальше и смотреть на то, как к нему жмется старушка было просто извращением. Кукла, старуха и соседская девчонка - от такого набора у любого бы голова закружилась. И пусть потом этот гандон только сунется к ней со своими фантазиями.

На улице было не лучше. Но все-таки не так душно, затхло и противно. Джесс чувствовала себя хреновым осенним листком, свалившимся с дерева и носящимся то тут, то там. Никакого контроля над собственной жизнью, а хуже всего то, что все неминуемо закончится в сточной канаве, куда сносит всех таких, как она.
Она устало прислонилась к холодной кирпичной стене в ближайшем переулке и достала сигареты. Прикрыла глаза, а затем снова резко их распахнула, кое-что припоминая. Вроде это было здесь. Они конечно укурились тогда немного, но Джесс была почти на сто процентов уверена, что это именно тот переулок, в котором они с Берти впервые… Впервые что? Она нахмурилась, задумчиво ударяя ботинком по грязным кирпичам и проходя чуть дальше. Как будто было миллиарды лет назад. Пыталась припомнить его лицо и свои ощущения от нового знакомства. Ее второй день в Бангоре. Наверное, тогда, в церкви, отец ударил его, а она и не поняла, и как и все остальные даже не задумалась, что прямо под ее носом могло произойти что-то подобно. Или она даже не хотела о таком задумываться? Что, собственно, было непонятного в тот день? Отойдя сейчас на пару месяцев вперед, все становилось яснее некуда.
Джесс вздохнула и закурила. Может оно и к лучшему, что она такая дура. В конечном счете где сейчас Берти? Зависает со своими “друзьями”? Ходит на вечеринки для местных? Может даже девчонку себе нашел. Последнее особенно повеселило, и Джесс беззлобно фыркнула, представляя себе кого-то, кто мог бы понравится наивному парню, предпочитающему ВагнВилз поцелуям и сексу. Ну а она? Она тоже не кидает камушки в его окно. И она даже не тусуется с Фэйт. Оказывается, у нее тут единственный друг. Корявый и стремный, но…
Джесс обернулась, уставившись прямо в переносицу Стэнли, снова подкравшегося к ней, как паук и замершего в начале переулка. Друг… может именно такой ей и необходим. Друг, по которому она точно никогда не будет скучать.
— Да неужели? — мрачно поинтересовалась она, затягиваясь мятным дымом. Честно говоря, Джесс не верила, что Стэнли свалит из этой парикмахерской. Ей казалось, что вывести его оттуда можно лишь под дулом пистолета. Нужно было бы взять у этой… Патинсон пару уроков по контролю таких чудиков.
— Подружка тебя отпустила? — когда-то, целую вечность назад, Джесс думала, что сможет быть с ним помягче, но вот Стэнли здесь, и ничего в ее тоне не изменилось.
— Или вы с ней уже закончили? — все также ядовито поинтересовалась она. Что последнее сказала парикмахерша? Посиди, малыш?.. Фу, мерзость-то какая. В чем был виноват Стэнли? Не был ли он тем же самым Берти, которого прямо в церкви лупил отец, а Джесс, хотя все и было очевидно, предпочитала не замечать этого? Еще один мальчишка, который не может никому противостоять, но только теперь ей почему-то совсем не было дела до его проблем.
Была ли дострижена его челка? Что изменилось во внешнем виде? Джесс смотрела в глаза Данстоуна и вместо всего этого видела, как он сжимает ее руки и давит ее ребра. В ушах все еще стоял нечленораздельный крик, который, казалось, не мог издать человек. Ну да… бедный маленький Стэнли. Она не будет его жалеть.
И все же через пару секунд ее лицо разгладилось, будто Джесс вспомнила что-то. Тело расслабилось и приняло более непринужденную позу, показывая, что она больше не собирается поднимать тему со старушкой. Затем, неожиданно даже для себя, она спросила:
— Ну как праздники? — о чем-то такой же спрашивают друзей. Джесс вышла вперед из переулка, подсознательно не желая, чтобы кто-то увидел ее наедине с Данстоуном в таком месте. В месте где ее почти поцеловал другой парень.
При тусклом вечернем свете Стэн выглядел так себе, как впрочем и всегда. Он был никем, как и раньше, но все же что-то изменилось. Джесс долго водила взглядом по лицу, пока наконец не остановила взгляд на черной оправе. Сказать на это было нечего.
— Пойдем. Ты забыл у меня свою куклу.

Отредактировано Jessi Colter (2021-03-18 19:20:54)

Стэнли был не только ненормальным. Не только неуравновешенным психом, не знающим границ дозволенного. Еще он был маленьким мерзким лжецом. Джесс поняла это сразу, инстинктивно, по удивленному тону, которым он переспросил про праздники, по тому, как на своей идиотской лжи, в отличие от режущей глаза правды, он не сделал ни одной запинки. И ради чего? Выставить свою жизнь перед ней в лучшем свете? Потом что так принято? Джесс фыркнула, замерла на секунду и снова затянулась, надеясь, что когда она откроет глаза, надышавшись ментоловым дымком, Стэнли исчезнет с них долой со всеми глупостями, что он холил и лелеял в своей безумной голове. Ей было плевать на его праздники, даже если бы он провел их в Лапландии в роли самого Санты. Но Стэн не исчез. Он все еще стоял тут перед ней и лепетал что-то о рубашке, и китайской еде, и еще какой-то хрени…
Джесс даже не дослушала, развернулась и побрела вперед, не особенно прогнозируя свой маршрут. Она прощала их, чтобы они ни сделали. Никогда не подавала ни на кого заявлений в полицию. Ну то есть даже если бы закон работал как надо, она бы не пошла жаловаться. Вообще никому ничего не рассказывала. Она прощала и за худшее вещи, и людей куда менее жалких и несчастных, чем Стэн. Вот прошло время, и она не вздрагивает от каждого воспоминания даже о Данстоуне-старшем. Но Стэнли был особенным. Его прощать не стоило, да и не получалось.
— Еще как нужна, — словно отрезала она, вставив свое веское слово в сердцевину размышлений, размечтавшегося Данстоуна, впрочем, не уверенная, что он ее услышал, расслышал или вообще хоть попытался понять, что она сказала. Джесс все еще нихрена не знала зачем ему эта кукла, но ей и не нужно было. Уродский кусок пластика переедет либо в мусорку, либо в задницу к ее соседу. Конечно, нужно было сразу ее выкинуть. Но Джесс… какой бы смелой она себя ни представляла, не могла просто взять и швырнуть ее в бак. Стоило ей подумать о чем-то таком, как перед глазами появлялось лицо Стэна, орущего и кидающегося на нее, словно это она загнала его в угол, душила цепкими руками и угрожала, а не наоборот.
Подарок он ей приготовил... Она зафиксировала это где-то в сторонке от основных, более важных, мыслей, замерла, и только теперь решившись посмотреть куда это они забрели за своими милыми разговорчиками. Судя по количеству машин, у Хейз снова была вечеринка. Значит, почти в центре, и по крайней мере сегодня Стэнли не придушит ее в подворотне на окраине. Мысль невероятно бодрила.
Дом Лолы на фоне других в Бангоре был шикарный, с бассейном и прочими статусными показателями, а родители Хейз так удачно для нее любили уехать на очередную конференцию, оставив дом в распоряжении любимой дочери. Джесс честно пыталась влиться в их компанию, ходить на вечеринки и вести хотя бы более-менее привычный образ жизни после Нью-Йорка. Но тут вечно несло дешевым пивом, унижением и детством. Не тем приятным временем, когда ты ездишь к бабушке, лопаешь черничные пироги, разбиваешь пиньяту с кучей друзей и думаешь, что вся жизнь впереди, а неприятным куском, состоящим из пьяных приставаний прыщавых одноклассников, брекетов и потери девственности, от которой чуть позже почти всем участникам будет мучительно стыдно. Джесс, конечно, ничего такого в жизни не знала, но это не мешало ей чувствовать затхлость вечеринок Лолы.
— Так что за подарок? Сходи, принеси, — предложила она, присматриваясь к фигурам входящим и выходящим из дома. Было бы неплохо для разнообразия переспать с кем-то из школы. Только постарше. Она поморщилась, представляя кандидатуры. Все лучше, чем тусить тут со Стэном, да и водка делала ее смелее и сговорчивее.
Стэн как будто прочел ее опасные мысли и свернул в противоположную сторону от огней тусовки. Джесс, даже будучи пьяной, не собиралась ему это прощать.
— Вообще-то Лола нас ждет, — громче, не двигаясь с места, и как-то слишком строго сказала она в спину Данстоуна. Ей вдруг показалось, что это отличный план. Он сам не захочет там быть, развернется и уйдет домой, забьется в свою нору и осознает наконец, что они из разных миров. Наивная…
— Но если не хочешь идти, я передам ей от тебя привет. Встретимся потом как-нибудь, — продолжила Джесс, понимая, что просто послать его было бы куда менее жестоко. Но был ли Стэнли добр к ней хоть раз? Однозначный ответ на этот вопрос развеял все моральные терзания Кольтер, и она развернулась и уверенно зашагала в сторону входа.

— Ты же знаешь, что здесь скоро будут копы?
В этом и было главное отличие Джесс от Стэнли. Ну ладно, кроме прочих, других нескольких десятков тоже существенных отличий, было и это. Она делала, а потом боялась, а Стэн боялся всегда, всего и заранее. Что-то такое же периодически мелькало и ужасно раздражало ее в Фэйт, но Морган со своей нелюбовью к популярным школьным курам и шумным вечеринкам и рядом со Стэнли по страху не стояла. Она была просто травмированной девочкой, она ненавидела свой страх и иногда даже сражалась с ним, а Данстоун был настоящим трусом, смирившимся со своим нелепым существованием. Джесс только хмыкнула и оттолкнула какое-то пьяное тело со своего пути, не сказать, что даже танцующее, просто трясущееся не в такт громыхающему из нескольких динамиков треку.
Да, пожалуй, она права. Сейчас Стэн развернется и свалит отсюда, посчитав, что ему будет куда безопаснее подкараулить ее наедине, гораздо проще ворваться в ее дом, когда она одна. Или поставить камеру в ее комнате, когда она спит. Конечно. Есть пути куда проще, чем тащиться на эту вечеринку вслед за ней.
Она докручивала свою ненависть, обсасывала ее как мятный леденец. У этого леденца был неприятный привкус водки, и Джесс не долго думая, двинулась к кухне, где обычно, по ее мнению, оставляли бутылки с алкоголем. Сможет ли она сегодня пойти домой? Или лучше напиться и заблевать один из туалетов Хейзов?
Второй вариант выглядел все более вероятным, а через секунду все обломалось и до боли знакомый голос предложил ей “пойти вместе”. Тихо, почти неразличимо среди шума десятка пьяных подростков, и все же она расслышала. Легкий, раздражающий укол по нервам. Какого хрена он не ушел? Джесс лишь повернула голову в сторону, даже не встречаясь со Стэнли взглядом - бокового зрения хватило, чтобы подтвердить свою догадку - Данстоун плетется следом. Нужно ли говорить, что и так хреновая вечеринка превратилась в совсем не перспективную. Чувствовать себя в безопасности было куда проще, нажравшись в хлам и тискаясь со всей футбольной командой, чем с дышащим в затылок Стэнли. Она схватила с ближайшего стола первый попавшийся полный стакан и повернулась на сто восемьдесят. Быть может хлебнув для храбрости она бы все-таки решилась послать его куда подальше, а потом… она могла бы купить себе перцовый баллончик или как там эти штуки называются? Ее подружка Карма носила такой после того, как ее ограбили и облапали прямо в центре Манхэттена. Фантазия об умирающем от боли в глазах Стэне отдалась приятным урчанием где-то очень глубоко внутри.
Впрочем, и этим планам, очевидно, не было суждено сбытся. Мощное тело придавило Данстоуна к земле, а целая куча тупорылых рож окружили ее. Возникло ощущение, что события разворачиваются слишком быстро, словно время вокруг Джесс ускорилось, и она не догоняет - верный признак опьянения. Она допила залпом, алкоголь помогал разобраться в чувствах, точнее полностью их нахрен отключал. И теперь, глядя на распластавшегося на полу Стэна и сидящего на нем незнакомого парня, Кольтер просто была рада не влезать в это сейчас.
— … пристает к тебе? — сквозь шум снаружи и шум внутри собственной головы до Джесс наконец дошло, что кто-то орет ей прямо в ухо. Еще один парень, видимо, из той же компании. Высокий, рослый, руки чуть длиннее чем надо, конопатое лицо, благодаря которому он никогда не будет популярен у девчонок. Джесс он показался знакомым, но не настолько, чтобы вспомнить имя.
— Так че, дерьмоглиста к тебе пристал? — повторил конопатый и неприятно заржал, как гиена, при этом его рука легла к ней на плечо, притягивая к себе. Захотелось резко отшатнуться, но Джесс уже натренированная, словно пожарный, поборола инстинкты и осталась на месте. Да, может быть вот оно? И баллончик не нужно покупать. Это могла бы быть долгая моральная дилемма, все за или против, хорошо или плохо, но в реальной жизни такие решения принимаются за долю секунду. Она поймала взгляд Данстоуна.
— Дааааа… Подсматривает за мной и распускает слухи, что я его девушка, — на удивление эту фразу она проговорила четко и ясно, словно и капли сегодня не глотнула.
Слова ее тут же произвели фурор. Наверное, этим парням не нужен был повод, чтобы отмудохать Стэна, но когда он появлялся, да еще и такой классный, действо превращалось в настоящий праздник. Может не стоило этого делать? Эта мысль пронеслась через секунду после того, как ее оттеснили подальше, чтобы как следует наподдать Данстоуну, но был ли смысл теперь мучаться и рассуждать? Она подставила его? Но она не соврала. Не приукрасила. Стэн этого не заслужил? Еще как заслужил. Несмотря на чувство абсолютной правильности, к горлу подступила тошнота. Джесс отпихнула от себя чьи-то руки и помчалась к туалету, или, по крайней мере, к тому месту, где она могла бы блевануть с меньшим количеством свидетелей.

Извергая из себя остатки какой-то нехитрой еды вперемешку с мерзким привкусом, и что говорить о запахе, алкоголя, Джесс ни о чем не думала. С блевотиной наружу выходили ее эмоции, ощущение мира и вообще необходимость быть в нем кем-то значимым и принимать сложные решения. Вся сложность жизни уходила, оставляя ее наедине с полной блаженной пустотой внутри обычно переполненной черепной коробки. И несмотря на боль в животе, мучительные позывы и полное отсутствие эстетики в том, что она делала, согнувшись над ухоженным кустом во дворе дома Хейзелов, только эта мерзость приносила ей спокойствие.
Иногда, приходя в себя, в секунды озарения Джесс думала: “стоит ли оно того?”. Переполненность жизни, которую она ощущала в эти участившиеся кризисные моменты, после извержения никуда не уходила. Все закончится, она устало развалится на траве и утрет горькую слюну с губ, но ничего не изменится. Джесс была бы готова выблевать собственный желудок, если бы кто-то пообещал ей, что после этого наступит точный и полный конец, как она себе его представляет, но…
Наваждение прошло, прошло и ощущение беспомощной жалости к самой себе. Она, и правда, разогнулась и устало привалилась лбом к твердому стволу декоративного дерева. Красота в дендрарии богатеев. Джесс прикрыла глаза и коротко улыбнулась. Не от радости или спокойствия, а потому что больше ничего не оставалось. Все по-новой. Но, по крайней мере, эта история со Стэнли закончилась. Теперь окончательно. Не потому что он от нее теперь точно отстанет, а потому что завтра она соберет свои не разобранные чемоданы и свалит обратно в Нью-Йорк. Возвращение сюда - это что-то неправильное, мистическая ошибка. Как будто смотришь издалека на нечто ужасное и думаешь, что оно прекрасно. Как в сказках про трех ведьм, притворяющимися молодыми девушками или Серого волка, что влез в кожу твоей бабули. Но ее больше не проведешь. Забавные истории кончились - она не там, где должна быть, чтобы она сама себе там не надумала о Бангоре. Весь город вдруг показался ей уродским и недостойным внимания, примерно так же, как это было в первый день ее приезда. Первое впечатление - самое правильное, и обычно ты дорого платишь за то, что не прислушиваешься к своему внутреннему голосу - единственный зачаток разума в Джесси Кольтер.
Джесс встала на ноги, покачиваясь, совершенно наплевав на то, видел и слышал ли ее кто-то. Тело плохо ее слушалось, а вот ум как будто прозрел. От пьяной дымки, обволакивающей и застилающей правильные мысли, не осталось и следа. Она больше не раб Бангора, не забавная шахматная фигурка, которую можно переставлять с места на место, сталкивая с тем или иным персонажем. Она выйдет с доски и будет сама по себе.
Бредовые философские мысли наверняка вызванные алкогольным отравлением и лихорадкой заслонили более бытовые терзания Джесс о сделанном, растворили вопросы морали и, словно с белого листа, нарисовали ей новый четкий путь по жизни. Выбраться из этой глубинки, перестать наказывать себя и быть той, кем она всем кажется - успешной, счастливой, везучей. Быть по-настоящему, а не так как раньше.
Глядя перед собой в одну никому невидимую точку в пространстве, она нетвердым вышла за ворота дома. Как ей удалось так быстро и незаметно покинуть территорию Хейзов, Джесс не знала, но и удивляться она не собиралась. Каждый знает, что в такие моменты как будто кто-то сверху прочерчивает карандашом в детской книжке-головоломке путь по витиеватым лабиринту из точки А в точку Б. И вот ты в точке Б.
Джесс заозиралась, ища где бы присесть, - ноги дрожали и подгибались, отказываясь слушаться. Несмотря на ее огромное, просто размером с Солнце, желание уйти из Бангора прямо сейчас, Джесс вдруг поняла, что может тупо не справиться. Сильная рука по-деловому обхватила ее за предплечье, не давая упасть. Естественно. Аромат табака и сырости ударил в нос отнюдь не самым ужасным мужским запахом. Такая девушка ведь не может просто повалиться среди дороги?
Джесс поняла глаза и прищурилась, пытаясь не узнать, а хотя бы угадать в чьи лапы попала. Удивленный взгляд на открытом лице, зажатая губами сигарета, которую он так и не успел прикурить.
- У тебя фсе в прядке? - заботливо поинтересовался парень, пытаясь не выронить ни девушку, ни сигарету, ни банку пива в другой руке. Красная фланелевая рубашка, закатанные рукава, сильные руки и падающая на глаза светлая челка. Джесс поежилась, но даже при всем желании не смогла почувствовать от незнакомца опасности.
- Мне домой надо, - вдруг задушено и чуть ли не плача выдавила она, сама удивляясь тому, насколько шатко ее положение и как сильно она сейчас нуждается в чьей-то помощи. Она была готова услышать отказ или еще хуже - предложение пойти повеселиться у Хейзов, обратно в этот ад. Но этого не произошло.
- Ну запрыгивай, куда там тебе, - вдруг с легкостью согласился “красная рубашка”. На его лице даже мелькнула нотка облегчения, будто вечеринка в доме местных богачей и так не казалась ему увлекательным времяпрепровождением.
Джесс с облегчением вздохнула, а затем украдкой перевела взгляд на банку пива. Вообще-то она никогда не была блюстительнице порядка и сама садилась за руль обдолбанной, но сейчас…
- Да я только приехал, даже глотнуть не успел, не ссы, - все та же широкая, обезоруживающая улыбка, этому парню можно довериться.
Машина оказалась старой, но ухоженной. Джесс так и не поняла то ли она правда доверилась другому человеку, то ли она так устала, что ей все равно от кого принимать помощь. Тем не менее, пока что все складывалось в ее пользу. Она ехала домой, никто не докучал ей нудными разговорами. Кажется, он представился Патриком, а она в ответ почти шепотом ответила: “Джесс”, и на этом их информативный обмен любезностями завершился.
Машина мягко завернула на подъездную дорожку и остановилась.
Патрик хотел что-то сказать, но словно уловил настроение Кольтер и продолжил молчать, пока она не вышла наружу. Ему стоило ее проводить? Заглянуть на чашку чая? Девчонка выглядела очень странно и отрешенно. Как будто жить не собиралась. Она, вероятнее всего, набухалась на вечеринке, ну максимум что-то выкурила - худшего к Хейзам не приносили, - но все же Патрика что-то без конца беспокоило в ее неровной походке.
Он задавил в себе рыцаря - современные двушки в таких закидонах не нуждались, Патрику уже дали этой ясно понять, - и, проследив как она вошла в дом, сдал назад. Думал ли он, что все может быть как в дурацких ромкомах? Мол, завтра они встретятся в школе, она поблагодарит его и доверит ему свою большую тайну, а потом дело за малым - близость, любовь, доверие и трое детей в их собственном доме. Да, немного. Самую малость.
А Джесс, поднимаясь по ступенькам в свою спальню, уже выкинула запах табака и фланелевую рубашку из головы, как если бы забыла за ненадобностью номер автобуса, на который больше нет нужды садиться, и повторяла про себя как мантру, что уже завтра все закончится.