all this people

Все, что Марджери получала от матери — это свое идиотское имя, цвет глаз и размер груди - а больше эта чертова сука, сбежавшая от нее, папаши и трех малолетних придурков-сыновей, ничего не оставила. Мардж хорошо помнит свою мать — точеная фигура, длинные крашенные ногти, губы бантиком и это тошнотворное амбре из каких-то фруктово-цветочных духов. Блевать тянет от одних только этих воспоминаний. Марджери вычеркнула эту стерву, которая только и делала, что зудела ей на ухо: "девочки себя так не ведут", "девочки не дерутся, "девочки не выражаются", "девочки носят платья" — из своей жизни в тот самый момент, когда эта расфуфыренная дура поставила на крыльце свой идиотский чемоданчик. Свалила и скатертью дорожка! Мардж и так выполняла большую часть работы по дому, помогала отцу в слесарной мастерской и воспитывала братьев.

Марджери не считает себя папиной дочкой, она - его первенец. Нет. Не так. Она его Первенец. Именно так с большой буквы. Мардж любит своего молчаливого, похожего на угрюмого медведя отца. Обожает, когда тот сгребает ее в объятия и сдувает древесную стружку с ее носа. В такие мгновения, когда есть только он, она и запах древесины, Марджери по-настоящему счастлива. Если бы только все мужчины походили на ее отца, но нет... Большая часть этих членоносителей настоящие придурки. Марджери не нравится запах парней, их гогот, липкие руки, сальные шуточки, и она застегивает кожаную куртку до самого воротника, чтобы спрятать свою грудь. "Баллоны" - как насмешливо выкрикивают младшие братья, когда она выходит из ванной прикрывшись полотенцем.

Мардж разбила нос Кирку Аддерли, когда тот попытался ее поцеловать, и приставила складной нож к шее Майкла Мак'кензи, когда тот шлепнул ее по заднице в школьном коридоре. Родители Кирка развелись, и он переехал к бабке в другой штат, а Майкл отправили в школу интернат - так говорят взрослые, но школьники знают правду - Марджери Кирк так их отделала, что эти двое загремели в больницу, после чего родаки увезли их в другой город подальше от этой бесноватой, которую по решению закрытого суда не то на месяц упекли в дурку, не то в колонию для несовершеннолетних. На самом деле Мардж была вынуждена на месяц уехать к бабке, чтобы помочь той по-хозяйству, когда та сломала руку, но кого волнует такая скучная правда?

---

Amybeth McNulty

---

ХАРРИЕТ МУР; 16-17

---

all this people

Харриет. Нет, просто Харти - поправляет Мур, поднимая ворот кожаной куртки, пестрящей нашивками и значками, и ударяя указательным пальцам по нелепо огромным летным очкам, которые она носит, не снимая. Харриет утверждает, что ее родители - путешественники, которые облетели добрую половину земного шара и была как раз на другой его стороне, когда связь с ними потерялись. Мур любит рассказывать о своих родителях, пересказывая их удивительные приключения, большая часть из которых полнейшая выдумка самой Харриет - то они теряются в Бермудском треугольнике, то их не удается найти после Гималаев, то они сгинули где-то в Африке. В части историй фигурирует и сама Харти, ведь она путешествовала с родителями до семи лет, пока те не привезли ее в Бангор и не попросили приглядеть за бабушкой с дедушкой, потому что те уже стали старыми и не могут жить самостоятельно. Ага, как же. Они просто сбагрили ее, как ненужную вещь и укатали в своем трейлере дальше, чтобы обкуриваться, колоться, напиваться и трахаться. Так говорят многие, но  Харриет... Харриет знает правду! Она действительно была в Африке, Египте, Китае! Она ведь не могла это просто придумать, когда в голодном бреду, пытаясь спастись от мучительных желудочных спазмов, листала географический атлас, лежа на полу хипповского трейлера, пока ее родители ловили галлюцинации?! Не могла.

Мур знает множество обычаев древних цивилизаций и забытых племен - от коротких оберегов до ритуалов страшной мести. А потому, когда громила Нил Клиффорд толкнул ее в опустевший класс и принялся стаскивать с себя штаны, Харриет зашипела, что по древнему закону племени тимбаве, проживающему на юге Африке, девушка, защищаясь от насильника, имеет полное правое отрезать или откусить ему член, оберегая свою честь, и она, Харриет Мур, была крещена песком из деревни этого племени, а потому лучше ему застегнуть свои штаны и оставить ее в покое. Нил не поверил, и Харти укусила его за то самое, что предписано кусать по закону племени тимбаве.

А вот дед и бабка Харриет - самые обычные американцы. В них нет ничего примечательного! И они пытаются всячески убедить  Харриет, что и в ней нет ничего примечательного и особенного. Но Харти не верит, в конце концов, она знает, что человек, в семь лет посмотревший и заглянувший в самые потаенные уголки мира, не может быть непримечательным и обычным. 

---

Kiernan Shipka

---

ЛЭЙСИ БРЕТТ; 17-18; КАПИТАН ЖЕНСКОЙ ШКОЛЬНОЙ КОМАНДЫ ПО ФАЙНИНДА / ХОККЕЙ НА ТРАВЕ

---

all this people

Лэйси устала от этого чертового фортепиано. Она устала от него практически сразу, когда ее еще пятилетку усадили перед ним и начали рассказывать про ноты, гаммы и прочее-прочее-прочее, так что голоса родителей слились в монотонный бубнеж, от которого захотелось спать, но спать было нельзя. Нужно было слушать, внимать и учиться. Но, увы, дочь четы Бретт, владеющих небольшим музыкальным магазинчиков, а по совместительству и школой игры на фортепиано и скрипке, была абсолютно, совершенно, категорично музыкально бездарна. Каждый раз, садясь за фортепиано и тупо глядя в нотную вязь, Лэйсли испытывала, да и испытывает (потому что эта каторга не завершилась и по сей день) невероятно мучительные угрызения совести. Ей стыдно за отсутствие у себя хоть малейшего музыкального таланта. Но стыд уже не занимает так много времени как раньше - он достаточно быстро истлевает, и на его смену приходит злость. Какого черта? Какого черта она должна этим заниматься? Лэйспи вспыхивает, кричит, а затем убегает на улицу, прихватив с собой деревянную клюшку, рукоять которой прочно перемотана изолентой. Ее родителям пора бы уже смириться с тем, что ей не стать великой музыкантшей, и посетить хотя бы одну ее игру, тогда бы они увидела, что она чего-то да стоит...

О том, что она не полная неудачница и откровенный бездарь Лэйси узнала от миссис Келли, преподающей в начальной школе уроки физкультуры. Именно миссис Келли решила направить бушующие энергию и эмоции Лэйси в спорт - файнинда или попросту хоккей на траве. И в отличие от пресловутого фортепиано, что снился Лэйси в кошмарах, в эту игру она влюбилась с первой же минуты. И надо отдать должное с годами Лэйси стала не то, что хороша, а чертовски хороша в ней! Вот только свои триумфы она может разделить только с подругами, но никак не родителями, игнорирующими все ее просьбы прийти на игры и только причитающими над очередным синяком или ссадиной. И как ты будешь играть такими пальцами?! Твои руки огрубеют! Из-за этой дурацкой игры ты пропустила очередную репетицию. О чем ты только думаешь, Лэйси?! Точно не о фортепиано! - хочется выкрикнуть ей, но она сдерживается, кусает губы и, хлопнув дверью комнаты, молотит клюшкой по подушке.

И почему господь не может спалить все фортепиано в мире?! А вместе с ними и Дика Дайсона, который берет у ее отца уроки игры на скрипке, попутно надеясь получить и парочку уроков по поцелуям от нее самой. Прыщавый ублюдок. Последний раз, когда он попытался полезть к ней, Лэйси чуть было не выбила ему зуб, ударив хоккейной клюшкой по лицу.