Родной Нью-Йорк остался где-то далеко. И глядя на улочки городка из-за занавесок снятого коттеджа, она даже думала, что остался он не просто далеко, а вообще где-то в другом мире. Жизнь в Бангоре текла совсем иначе. И дело было вовсе не в таких банальностях, как «людей меньше», «пробок нет», «небоскребов не построили». Просто все вокруг было… неторопливее, гуще и… глубже.

Нью-Йорк напоминал ей быструю горную реку, грязную горную реку, но совершенно неглубокую. А вот Бангор был болотом, глубоким и хранящим в своих мутных водах тайны. И разноголосый хор в голове шептал ей о тайнах и забытых секретах, что скрываются за входными дверями, на чердаках, подвалах и кладбищах. Нет, разумеется, и дома голоса без умолку говорили множество странных вещей, но здесь они были особенно громкими и четкими. Они шептали и вопили, плакали и злобно хихикали. От них у Женевьевы каждый день голова болела настолько сильно, что она со смесью отчаяния и раздражения думала, что скоро ей перестанут помогать ритуалы и придется искать лекарства или, что еще хуже, наркотики.

Но главное было даже не это.

В Бангор мисс Лакруа прибыла отнюдь не для того, чтобы раскапывать закопанные тайны и вытаскивать скелеты из шкафов с последующим внимательным изучением резьбы на них. Не то что бы было неинтересно, как раз наоборот, но цель была не в этом. Нужно было найти пропавшую сестру, но поиски, как уверяли шепоты, эхом отдающиеся от стенок черепной коробки, наверняка затянутся. Хотя бы, потому что Женевьева не знала, откуда стоит их начать. Неопределенность времени и сроков вела к другой неопределенности – финансовой.

Медиум взяла все свои деньги, когда сорвалась с места, и на данный момент не было стеснена в средствах, но что будет, если дела пойдут совсем медленно, скажем, через полгода? Частные детективы стоят дорого. Суммы, необходимые чтобы открыть одни рты (и закрыть другие), тоже иногда бывают немалые. Кроме того, не стоило забывать о гостиницах, наемных машинах и водителях, всевозможных мелких и не очень мелких вещах, которые могут показаться ей ценными. Ну и, наконец, Женевьеве просто необходимо было какое-то место, которое бы она могла счесть… безопасным? Уютным? Может быть, просто своим? Если бы ее спросили, она бы не смогла бы точно описать качества, которыми должно было обладать это место, и почему оно было так для нее важно.

Поэтому идея открыть в Бангоре свой магазин оккультных товаров, такой же, как и в Нью-Йорке, пришла в голову к Женевьеве довольно быстро. Таким образом, она получала все необходимое: комфорт, приток денег и удобство получения разнообразной информации. По крайней мере, так казалось самой мисс Лакруа. О том, будет ли ее магазин пользоваться популярностью, она не особенно задумывалась, а постоянные ее спутники, если и говорили что-то на эту тему, то никак не могли прийти к некоему подобию единого мнения. Поэтому медиум перешла к действиям. Можно сказать, даже решительным.

Около двух недель Женевьева потратила на поиски помещения. Ей нужен был большой двухэтажный дом. На первом этаже она собиралась разместить сам магазин, а на втором – жить сама, чтобы лишний раз никому ни за что не платить. За аренду в частности. Он должен быть достаточно старый, потому что новостройки не были интересны лично ей, и достаточно зловеще-изящного вида, чтобы привлекать потенциальных покупателей. Стереотипы все-таки, от них никуда не денешься. Да Женевьева и не очень-то хотела деваться.

Первые несколько домов были, что называется, слишком жилыми. И слишком маленькими. Еще два оказались чересчур обветшалыми, и купи она их, на ремонт бы пришлось потратить раза в два больше вечно зеленых купюр, чем на саму покупку. Ну и еще несколько домов оказались на окраине города, чуть ли не в глуши хвойных лесов, плотной стеной окружившей город.

– И с кем я буду вести торговлю? – вопросительно изогнув бровь, вопрошала Женевьева у агента по продаже недвижимости, – С белками?

Но, наконец, молодой человек, отчаявшийся продать капризной клиентке хоть что-то, а не только то, что никто не покупал, показал ей вариант, который вызвал у девушки восторг. Это был небольшой старинный дом в колониальном стиле. Но он был достаточно старым и достаточно утонченно-мрачным, чтобы порадовать не только Женевьеву, но и Мортишу Аддамс.

И когда недвижимость надлежащего качества была приобретена (семья, оставшаяся в Нью-Йорке, узнав об этом, решила, что Жени окончательно сошла с ума от помешательства на почве мистики), новоиспеченная хозяйка со счастливым выражением на утонченном лице принялась искать витрины, светильники, удобные высокие кресла (непременно с черной бархатной обивкой), поставщиков товара… и сотрудников.

И вот тут-то начался форменный цирк (хотя то, что Женевьева сама на окружающих производила примерно такое же впечатление, как вышеупомянутая госпожа Аддамс, она как-то не задумывалась). Продажа амулетов, свечей, мистической литературы, карт, рун, костей и прочих вещей оккультного толка – это вовсе не то же самое, что продажа кроссовок, телевизоров или стирального порошка. Это больше похоже на тонкое искусство. Покупателя необходимо очаровать, поразить и заинтересовать или аккуратно подтолкнуть к желанию узнать что-то за гранями бытия, в случае если это просто любопытный обыватель, привлеченный красивой вывеской. Или показать, что ты прекрасно знаешь, что именно продаешь и знаешь куда больше, если сталкиваешься с кем-то, кто тоже интересуется другими сторонами этой реальности. Но никак не впарить по скидке или по акции «купи две пары туфель, пару валенок получишь бесплатно»!

И идиоты, других слов у Женевьевы и обитателей ее головы просто не находилось, этого не понимали. Впрочем, кое-кто из соискателей на должность продавца очень быстро это понимал, стоило ему только поговорить с Женевьевой, и потому поспешно убегал от этой странной и немного жутковатой дамой, которая, казалось, разговаривала еще с кем-то другим.

Словом, поиски сотрудников у Женевьевы проходили с большим скрипом.

Пятнадцатое декабря началось так же, как начинались все дни Женевьевы, с тех пор как она занялась магазинными делами. Она выпила чашку кофе, внимательно слушая дискуссию о пользе и вреде кофеина, развернувшуюся у нее в голове, после – позвонила в бангорскую газету, для того, чтобы они снова напечатали ее объявление, затем – в мебельный магазин для того, чтобы подтвердить свое согласие на покупку приглянувшегося ей мебельного комплекта. После этого Женевьеву унес поток множества мелких и не очень дел, в котором мисс Лакруа чувствовала себя как рыба в воде.

Она договаривалась о поставках восковых свечей, когда в ее еще не открывшийся магазин прибыл курьер с доставкой от одного из местных мастеров  - хрустальным шаром. Нет, шар Женевьеве был нужен вовсе не для того, чтобы с его помощью изображать попытки узреть грядущее. Ею двигали абсолютно и совершенно эстетические мотивы. Медиуму и самой нравились эти безделицы, и, как ни крути, шары стали неотъемлемым  атрибутом медиумов и гадалок в поп-культуре и вообще в массовом сознании.

Покупка мисс Лакруа очень понравилась. Шар был довольно крупный, чуть меньше футбольного, сделан из отличного кварца, а его серебряная подставка вообще показалась Женевьеве произведением ювелирного искусства. Шепот множества голосов оглушил ее, лишь только она захотела поставить его на столик.

«Не делай…». «Смотри глубже…». «Там!..». «Приближается!». «Не прикасайся к нему! Он спит». «Давно?..». «Нет. Смотри, у него глаза открыты». «Глубже! Да он же весь белый!».

Повинуясь мистическому порыву и шепотам Женевьева поднесла шар ближе к глазам…

…Густой лес, укутанный покрывалом ночи, стелящийся по густой траве плотный, серебрящийся в свете полной луны, туман. Насмешливый шепот листвы и скрип узловатых ветвей, похожий на старческий смех, под порывом холодного западного ветра. И высокая фигура в черном плаще. Она медленно поворачивается. Вспышка…

Женевьева едва не выронила шар, смеющийся хохот, то усиливающийся, то ослабевающий, как волны морского прибоя, накатывающие на ее разум, оглушал.

– С вами все в порядке, мисс? – все еще стоящий рядом курьер аккуратно потряс медиума за локоть.

– Что?.. – она посмотрела на молодого человека так, будто видела его в первый раз в жизни, ¬– А, да, все хорошо.

И одарила его своим фирменным тяжелым взглядом, аккуратно опуская шар на стол.

«Что произошло?», – думала она, спустя несколько секунд, расплатившись с курьером и выпроводив его за дверь. «Это было видение? Но видение чего?». Но вопросы остались без ответа: голоса молчали. Сама Женевьева вновь вгляделась в хрустальные глубины нового шара, но шар оставался прозрачным и темным. Никакие видения не накатывали на мисс Лакруа, никто на нее не смотрел из прозрачных глубин. Кажется, все было… как обычно?

Но долго размышлять о произошедшем и его смысле женщине не дали. Входная дверь бесцеремонно распахнулась, и на пороге появился тучный мужчина с очень красным лицом, одетый в черную рясу католического священника. Вместо приветствия, незваный гость вознес руки к потолку и зычным басом заголосил:

– Блудница вавилонская! Вот она стоит передо мной! Она, что пришла в наш тихий и благочестивый городок, чтобы предать его пороку и разврату! Остановись, пока не поздно!

– Прошу прощения? – Женевьева удивленно посмотрела на святого отца, – Я была бы вам очень признательна, если бы вы перестали так орать, мистер… – голос хозяйки еще не открывшегося магазина был совершенно спокоен.

– Да как ты смеешь, порочная грешница, указывать мне, как с тобой разговаривать! Это ты порочная колдунья, отродье Сатаны, пришла в наш город, чтобы сеять зло, соблазнять умы, тела и души на черный, богопротивный путь!

Святой отец говорил еще и еще, становился все краснее и краснее. Еще немного, и он откровенно начал читать Женевьеве проповедь, а также параллельно с этим продолжал обличать и призывал покаяться во всех грехах, принять постриг и уйти в монастырь.

Женевьева холодной мраморной статуей стояла, скрестив на груди руки и чуть склонив голову на бок, слушая святого отца с абсолютно каменным лицом.

А потом…

Она начала тихонько хихикать. Хихиканье становилось все громче, все отчетливее и превратилось в смех, а смех – в гомерический хохот. А вместе с ней смеялось еще множество тех, кого могла слышать только она. И в этот момент она казалась особенно красивой и особенно страшной, похожей на настоящую черную колдунью.

Так и не представившийся святой отец Луис Гортон запнулся на середине очередной обличающей фразой, он смотрел на невысокую женщину со смесью бешенства и страха.

– Что смешного ты нашла в моих словах, демоница?!

Но хохот Лакруа становился только громче, становясь одновременно и веселее, и злее. Сама она попыталась прервать свое темное веселье, чтобы выпроводить верующего грубияна за дверь, но… Ей действительно было весело. И вид его раскрасневшейся, раздувшейся как воздушный шарик, физиономии только больше медиума веселил.

Закончилась эта встреча как-то удивительно скучно. Священник даже не попытался облить колдунью ведром святой воды, он просто повернулся и решительно бросился к выходу, стараясь сохранить отсутствующее достоинство.

Через несколько секунд после этого, Женевьеве все-таки удалось совладать со смехом, и она, продолжая хихикать, вышла на улицу. Хотелось проверить, не побежал ли, случаем, ее хулитель за канистрой святого керосина. Но в дверях мисс Лакруа встретила еще одного гостя. Это был хорошо одетый молодой человек высокого роста. Брюнет с вьющимися волосами и хитрым прищуром карих глаз. И с не менее хитрой улыбкой на губах. Он Женевьеве понравился.

– Добрый день, – она взяла протянутую ей руку и крепко, скорее по-мужски, ее пожала, – Да, это я. Вы должно быть мистер Адлер? Вы мне сегодня звонили.

Она скосила глаза на удаляющегося католика и криво ухмыльнулась.

– Мой дорогой гость явно не оценил бы вашего юмора. Он полчаса костерил меня, на чем свет стоит. Кажется, я ему совсем не понравилась, – она театрально вздохнула и страдальчески возвела глаза к небу, – Как думаете, скоро ли мне, вавилонской блуднице, спящей и видящей, как погрузить Бангор в бездну порочных и развратных оргий, ждать карающей длани господней в моем скромном магазинчике?

Она ухмыльнулась и жестом пригласила Джереми в свой кабинет. Это была довольно просторная комната с высоким потолком, большим и широким антикварным столом черного дерева, ножки которого были украшены резьбой в форме черепов. Позади стола стоял агрегат, упомянутый мистером Адлером в начале беседы с хозяйкой «Оракула» – огромных размеров металлический гроб, с рельефным изображением женской фигуры. «Это шкаф», – проговорила хозяйка, приглашая Адлера сесть в антикварное кресло с высокой спинкой, обитое темно-зеленым велюром, в цвет тяжелых штор на единственном окне. Кроме резьбы по столу и шкафа, исполненного в виде средневекового пыточного инструмента, атмосфера в кабинете была, скорее старомодно-деловой, чем устрашающей.

– Вы курите? – женщина опустилась на точно такой же стул, на какой она посадила Реми. Взгляд ее зеленых глаз внимательно изучал гостя. Тихий шепот в голове был тих настолько, что слов разобрать было совершенно невозможно. Кажется, тени умерших, тоже изучали Адлера и пока что не спешили ничего о нем Женевьеве рассказывать. В этом были свои плюсы. Иногда они очень мешали вести диалог…

– Итак, как видите, я еще не открылась, но само открытие, если все-таки какое-либо божество не решит меня покарать, или падре не вернется с ордой фанатиков с факелами, практически готово. Осталась только пара мелочей. Вы говорили, что хотели бы у меня работать, если я правильно помню?

Отредактировано Geneviève Lacroix (2020-06-17 23:26:23)

Соискатель должности в ее магазине был интересен Женевьеве едва ли меньше, чем сама Женевьева казалась интересной Реми. Он очень сильно не был похож на всех, кого мадемуазель медиум приглашала сесть в это старомодное кресло с высокой спинкой. В молчании ее вечных спутников у нее даже проскочила мысль, что мистер Адлер оказался в кабинете не совсем в поисках заработка. Он совершенно не производил впечатления человека, которому нужна была бы работа: явно уверен в себе, расслаблен, весел, явно обладал неплохим чувством юмора. И взгляд… Озорной и хитрый, как у подростка, хотя Реми явно уже вышел из подросткового возраста.

– И часто вы бываете на собеседованиях у мафии? – по тону брюнетки было не слишком понятно, продолжала ли она шутку Реми, или же спрашивала совершенно всерьез. – Возможно, мое скоромное заведение покажется вам несколько скучным и неинтересным после работы у Аль Капоне и других весьма примечательных личностей. Признаюсь, я не хотела бы перестрелок в «Дельфийском Оракуле», как не хотела бы и того, чтобы в его стенах продавались наркотики или оружие. Хотя против хорошего алкоголя я ничего иметь не буду, но, к сожалению, дни «Сухого закона» давно миновали, и вино и виски стали легальными. Торговать ими под моей крышей будет крайне скучно и неинтересно.

Зеленоглазая брюнетка улыбнулась своей обычной полуулыбкой. Если бы кошки могли улыбаться, наверное, они улыбались бы в точности как мадемуазель Лакруа. Меж тем Женевьева открыла ящик стола и вытащила из него красивый черный портсигар, украшенный очень жизнеутверждающим изображением черепа и скрещенных под ним костей, неторопливо открыла и протянула своему гостю.

– Угощайтесь, – проговорила она, пододвигая к Реми еще и зажигалку – старинный прямоугольник темного металла, украшенный, как и портсигар, черепом и костями. И тут необходимо добавить, что сигареты мадемуазель Лакруа по своему качеству и вкусу были под стать окружению. Хозяйка явно покупала их не в ближайшем супермаркете и явно не за бесценок.

– В этом прелесть маленьких городков, – проговорила ведьма, когда закурил Реми и закурила она сама (в отличие от мужчины, мадемуазель воспользовалась мундштуком, явно, чтобы не нарушать свой образ не то колдуньи, не то роковой женщины из нуарных фильмов), – нет нужды проводить время в ожидании собеседования. И мне нет нужды назначать встречу на будущий месяц из-за занятости. Как вы, вероятно, уже поняли, мсье Адлер, при всем интересе жителей Бангора к «Оракулу», желающих у меня работать среди них не слишком-то много. Ну и далеко не все из пожелавших для этой работы подходят. Сами понимаете, что продажа карт Таро и продажа стирального порошка – это совсем не одно и то же. Более того, не смотря на то, что и то, и то – называется одним и тем же словом, это очень разные вещи.

Медиум еще раз улыбнулась и выпустила изо рта тонкую струйку дыма, на долю секунды показавшуюся полупрозрачным призраком змеи.

– Хорошо, что фанатиков вы не боитесь. Меня радует, что их в Бангоре явно крайне мало, потому как только один из них решил нанести мне визит вежливости. Кроме того, я открываю магазин совершенно легально и на законных основаниях. Все необходимые бумаги и разрешения, мною уже были получены, когда я покупала этот дом, так что, если любезные фанатики будут чем-то недовольны, полиция и закон будут не на их стороне.

Она никак не прокомментировала то, где Реми учился, но по тому, как блеснули глаза хозяйки еще не открывшегося «Дельфийского оракула», отметила, что ее гость был, как и она, родом не из Бангора и образование его было куда лучше, чем у, наверное, практически всех местных обитателей.

– Обычно я веду бухгалтерию сама, но, подозреваю, что мне понадобится с этим помощь. Также, надеюсь, вы не сочтете за оскорбление периодически стоять за прилавком? Первое время, я буду вам помогать и, в некотором смысле обучать. Вы сами говорили в нашем телефонном разговоре, что никогда прежде не работали с оккультными предметами. Я думаю, это будет полезно. Работой с поставщиками вам заниматься совершенно не придется, это я могу вам обещать, мсье Адлер. Если вы, конечно, сами не захотите поискать в штате каких-то новых. Вдруг вы, соскучившись по мафиозному прошлому, решите, что нам необходим отдел элитного алкоголя, которым не стыдно было бы угостить и самого Барона Самди?

И Женевьева улыбнулась, поднеся мундштук к губам. Шутила она или говорила серьезно? Понятно не было.