Целый май небеса никак не могли разродиться. Поднимался ветер, роями летала пыль вперемешку с пыльцой - да хранит аллергиков Господь - где-то вдалеке сморщивались темные тучи, даже пару раз в горизонт била молния. Но над Бангором ходили только дождевые облака, а грозовых пришлось ждать с месяц.
В конце мая растения плохо себя вели. Если бы Агата не успела срезать кислицу в самом начале месяца, не видать бы ее заказчикам мочегонных сборов; не успей она отложить на просушку корни окопника листья толокнянки - и все, на одно болеутоляющее меньше! Агата с тоской смотрела, как наклоняются к земле одуванчики, многие побелевшие и полысевшие. В москитной сетке то и дело застревали пушистые "зонтики", и Зоя, самая трусливая из стаи, гавкала на них до тех пор, пока ее не одергивала Таллиди или не стукал лапой бродячий пес Данакт, из-за своих размеров возомнивший себя местным царем.
С каждым днем становилось тяжелее дышать. Световой день, вроде давно пошедший на подъем, вдруг заметно сократился, словно не разгорался в полную силу. Пчелы попрятались в ульи, а рыба - по словам рыбаков - так и выпрыгивала сама в руки. Будь это просто дождь, - думала Агата, - рыба бы ушла на дно. Быть грозе.
С самого утра лил дождь. Да такой сильный, что можно было бы сказать "густой", и не быть осмеянным; такой густой, что через несколько часов первая ступень лестницы, ведущей к двери домика Агаты, скрылась под водой. Женщина, испугавшись за свой маленький скотный двор, перевела все "головы" и перенесла все клетки внутрь. Собакам и двум кошкам - они были дворовыми, но на время дождя пришли к гречанке - очень не нравились парнокопытные соседи. К курицам и петухам они были равнодушны - на их клетках можно было сидеть, лежать, пытаться вырвать перо у толстого Питера. Питер, между прочим, занял второе место на конкурсе петухов. Правда, Агата не сразу поняла, что конкурс этот был посвящен птицам на убой, поэтому второму месту Таллиди была крайне рада. Победителя распяли и вывесили тушку у мясника, сразу над раскуроченным остовом теленка. Свежайшего, если верить рекламе. Иуды. Воды все прибывало и прибывало. Где-то вдалеке, за стеной дождя и сумерек, дрожал желтый огонек. Агата знала, что это всего лишь фонарный столб  рядом с домом миссис Верне. Но Агата представляла, что этот желтый свет - свет далекого маяка, куда плывет ее ковчег.
К вечеру погода разыгралась не на шутку. Пока где-то там, по ту сторону двери, лязгал металл, завывали трубы и надрывно трещали ветки деревьев, в доме Агаты пахло травяным чаем, сдобой и свечами. Как только пчелки Таллиди принесли первый воск, она тут же пустила его в дело и, перемешав с соевым, тут же наделала себе свечей. Дело пошло - и счета стали меньше, и Агата счастливее. Свечи пахли хвоей, плавились восковыми оборками и для травницы не было более умиротворяющего зрелища. Она ела соленые крендельки, вышивала и грела голые ноги под животами собак. В доме становилось холоднее и холоднее. Пришлось разводить камин и обкладываться кошками. Несильно обросшие с последней стрижки овцы, лежали на ковре при входе, разогнав собак, а коза, получившая нагоняй за попытку съесть цветок со стола, наказанной стояла на привязи.
- Что? - Спросила у нее Агата. Коза тупым взглядом посмотрела на нее и что-то проблеяла, затрясла головой и отвернулась.
Хоть вечер и крепчал, но этого было невидно из-за проливного дождя. Даже растущего рядом вяза не было видно - а он был парнишкой немаленьким, даже растущие под окнами молоденькие сирени - и те затерялись в общей темно-серой краске. А потом на город легла тьма, не смотря на семь часов вечера. Для лета, пусть и раннего, совсем неподходящее время для темноты.
После ужина стало душно и Таллиди попыталась приоткрыть окно, но не смогла даже удержать его в руках. Ручка с силой ударилась о стену, но обои чудом остались целы. Собаки залаяли, скотина, перепугавшись и сверкнувшей молнии, и заливающейся воды, принялась топать и мешаться под ногами. Глупая коза верещала и рвалась с веревки, будто за ней гнался волк или кто похуже. Агата с трудом закрыла окно и передернула плечами, как собака. Домашняя рубашка вымокла, волосы липли на лицо, по щекам ощутимо стучали тяжелые капли. Когда животный гвалт стал невыносим, когда ни одна тварь не захотела хотя бы встать на месте, Агата пришлось повысить голос.
Выругав каждую и каждого по очереди, раздав звание самого плохого мальчика каждому, в общем-то, вполне сносному мальчику, Таллиди поднялась переодеваться. Она вернулась на первый этаж, где на нее смотрели дюжины преданных глаз и две пары кошачьих. Женщина вздохнула и перед сном раздала каждому по лакомству. Даже козе досталась морковь, хоть она и не заслужила.

Ночью Агата проснулась от жуткого лая. Первое, о чем подумала травница, что кто-то вломился в дом. Она больше не слышала грозу, или не понимала спросонья слышит ли вообще хоть что-то, кроме надрывающихся собак. Она была в пограничном состоянии - голова раскалывалась из-за подскочившего давления и выкуренного перед сном. Женщина зажала уши руками. Она была в аду. В ее маленьком аду, где перепуганные животные...  все было тихо. В ушах зазвенело от напряжения и застучало от пульсирующей крови. Агата повернула голову в сторону окна, и первое, что пронеслось у нее в голове - это то, что ее похищают пришельцы.
В окне сверкнула такая яркая и долгая молния, что Таллиди пришлось зажмуриться и закрыть лицо руками. Ей на удивление не было страшно. Дождь успокоился, а это значит, что куриц можно выпустить в курятник, а в стойла загнать козу и овец. Она спустилась вниз и обнаружила свою семья взбудораженной, но на своих местах - то ли они вернулись, то ли не сходили с лежанок. Одна из кошек запрыгнула на столешницу и, прижав уши, зашипела.
- Как невежливо. - Цокнула языком гречанка. И, уже обращаясь к курицам, ласково погладила сетку, - схожу посмотрю, как у вас там дела. Если не затопило - будете ночевать в гнездышках, а не в тесных клетках. Да? Договорились?
Обычно, когда Агата бралась за дверной замок, собаки неслись к ней со всего дома - гулять, играть, бегать за палками, за мячами! Но не в этот раз. Они, наоборот, навалились друг на друга и притихли, будто пытаясь спрятаться.
Стоило женщине открыть дверь, как по ушам резко ударил шум ливня и раскаты грома. Словно травнице включили слуховой аппарат. Она даже сделала шаг назад от неожиданности.
- Что-то... не вяжется у нас. Дождемся утра, а там и посмотрим. Может, навсегда со мной жить останетесь. Да, и ты тоже.
И в тот самый момент, когда Агата потянула дверь, чтобы закрыть, в нескольких метрах от забора Агаты ударила молния. Огромный, раскидистый вяз затрещал многолетними корнями и, задержавшись под неестественным градусом, будто пытаясь балансировать, упал на провода. Все заискрило, зашипело, дерево стенало под раскатами грома и замерло, словно страдалец с картин Бугеро.
Агате не хотелось туда идти. Это было больно, очень больно наблюдать. Так иногда квохчут недалекие бабы, причитая, что "такой красивый и умер". Вяз был красивым и сильным, мощным, хоть и не казался Агате живым. Она часто подходила к нему и, прикладывая руки к коре, чувствовала, как бьется в нем жизнь. Шелестом листьев он ей отвечал взаимной симпатией. А теперь это пропало. Природа бывает жестокой. И эту жестокость Агате часто тяжело переносить. Но она должна.
Шаг за шагом, под проливным дождем, Агата шагала навстречу искореженному трупу вяза. Сапоги увязали в грязи и Агата несколько раз споткнулась, но упала только рядом с деревом. В памяти всплыл голос какого-то радиоведущего, что не стоит делать все то, что сейчас делает Агата из-за большой вероятности поражения током. Женщину не заботило электричество. Она знала, что ей оно не угрожает. Возможно, боги и правда ее берегли и автоматика на сработала четко - обесточенным остался, наверное, весь город, но в том числе и провода вокруг Агаты.
Агата положила руку на широкую трещину вдоль вязового ствола и, с трудом сдерживая слезу горькой утраты, принялась гладить щербатую кору. Со стороны могло показаться, что она пытается залепить рану.
- Блять!
Трещина пошла дальше и, будто крышка гроба, часть коры съехала в сторону. Внутри лежали кости. Агата прижала к себе руки, будто боясь прикоснуться к останкам. Она видела черепа, ребра... или руки. Или ноги. И что-то маленькое и белое, завернутое в тряпки. Предмет прижимало к себе одно из наиболее сохранившихся тел. Куколка. Под костяной рукой, которую Агата брезгливо подняла двумя пальцами - и, кажется, оторвала - лежала безголовая кукла.
Дождь, будто услышав неозвученную претензию, быстро пошел на убыль и последние капли упали Агате за вымокший шиворот, когда она бросилась к соседям просить вызвать полицию.

- Перегородило всю улицу, блять.
- Я собиралась уехать. И вот что теперь?
- Когда его распилят, офицер?
- Как только, так сразу. - Отмахнулся полицейский.
Большой, нажористый легавый что-то записывал под диктовку своих "ребяток". "Ребятки" сидели вокруг дерева и, переругиваясь друг с другом, подавали инструменты, пакеты доля мелких костей и мешки для чего-то побольше.
- Мы тут все, мэм. - Сказа полицейский, протягивая Агате бланк с описью. От него пахло дешевыми сигаретами и зубной пастой. Дешевый, неработающий трюк. - Свидетельство. Подпишите.
- Я не... -  Таллиди не хотела таскаться в участок. Там она была дважды, и каждый раз серые стены и мертвые или похабные лица тамошних жителей действовали на нее удручающе.
- Это ваш долг, мэм. Мэм?
Агате пришлось взять ручку и бланк - в противном случае полицейский бы выколол ей глаз. Она редко что-то подписывала, но часто слышала, что читать нужно все - от даты, до последней запятой,. если потребуется. Ее сосед рассказывал, что его трудовой договор аннулировали из-за того, что "пизда в кадрах все перепутала". Это была долгая, скучная, но поучительная история.
- Простите, это все, что вы нашли?
- Прошу прощения, мэм? А что мы должны найти?
- Там... была кукла.
- Кукла, мэм? Вы оставили там куклу?
- Я? Нет! Я просто... я подумала, что это ребенок. В темноте было не разобрать, я вообще ничего не понимала. Меня разбудили собаки, я была сонной, упала и ударилась головой, вот мне и показалось...
- Мы найдем Ваши отпечатки на останках, мэм?
Агата видела, как полицейский уже примеряет на себя новое звание за поимку серийной убийцы.
- Нет. То есть, я не знаю. Я не трогала их специально.
- Тогда откуда Вы знаете про куклу мэм? Вы ее туда положили, чтобы полиция...
- Я ничего туда не клала! - Резко сказала Агата и, поставив крестик, далекий от своей настоящей подписи, отдала бланк мужчине. - Я ничего не знаю. Это ваша работа, не моя.
- Эй, офицер! - Окликнул его кто-то из зевак. - Долго вот эта хуйня здесь будет лежать? Мне вообще-то на работу завтра. И было бы неплохо...
Воспользовавшись ситуацией, Агата скрылась у себя дома и, слыша шаги и голоса за дверью, снова зажала уши.
Днем, когда она выходила проверить курочек и петухов, на двор снова прибежал здоровый черно-белый пес, который был истинно бродячим и не признавал ни ошейника, ни долгих поглаживаний - только еду. Агата несколько раз пускала его в дом, но пес их игнорировал и вел себя, словно аглицкий борон среди плебса. 
- А, это ты. - Агата села на ступеньки и закурила. - Как ты переждал грозу? Не ранен? Вроде, нет...
Она протянула руку, чтобы пес ее понюхал. Таллиди назвала его Нарфекс, в честь тростника, в котором Прометей прятал огонь - и все из-за собачьих глаз, ярких, желто-рыжих, и кажущихся очень умными.
- Я сейчас вынесу тебе поесть. Подождешь меня пару минут? Или, может, пойдешь в дом? Пойдем, посмотрю блох и клещей.

Агата вышла на крыльцо с ножом в руках. Ее льняное платьице было залито красным, а с ножа, который женщина не собиралась прятать, на пол капали багровые капли. Она несколько секунд рассматривала гостя.
- Цыган? - Спросила Таллиди. Она не была настроена плохо к народу в целом, скорее, к конкретному табору. Ебаный Рамон с его ебаными картами. И тем... вторым. Если и этот хрен окажется цыганского рода-племени, то Агата скормит его Нарфексу.
- Тихо! - Крикнула в дом залаявшим собакам Агата и только после этого, наткнувшись взглядом на зеркало при входе, поняла, как выглядит. - Ой. Я просто пыталась открыть бутылку вина, чтобы залить груши. Для десерта. Чем могу помочь, сэр?
- Господи, блядь! Расслабьтесь, дамочка, - Хью на всякий случай отступил и выставил перед собой руки. Такой встречи он явно не ожидал - улыбка моментально покинула его лицо, уступив место растерянности.
- А десерт из цыган? Ладно, хреновая шутка. Эм... Моя тачка... - он оглянулся, желая убедиться, что "мустанг" все еще торчит в грязи рядом с домом.
- Моя тачка заглохла. Я увидел ваш дом и хотел позвонить. Не воровать младенцев и не гадать по ладони. Только позвонить.
Агата пожала плечами.
- У меня нет телефона. Я сожалею, что Ваша машина сломалась, но ничем помочь не могу. У меня даже домкрата рабочего нет. Но могу дать грушу в вине. Хотите? И, да, не хочу показаться грубой, но...
Таллиди не стала говорить открыто, но по ее прицельному взгляду было понятно, что именно вызывало вопросы. Грязные ноги. Агата сама любила ходить босяком, но этот не был похож на любителя единения с природой.
- Нет телефона, - с досадой повторил ее слова мужчина в грязной обуви. - Да что не так с этим городом? - он все еще стоял на ее крыльце, время от времени поглядывая на далекие вспышки молний.
- И поблизости никто не живет? Слушайте, если у вас есть машина, я могу купить ее. У меня очень важное дело, а эта блядская гроза все портит.
- Я не пользуюсь автомобилем. Поблизости живет старый дед Артур Финн. Он рыбак и гандон. У него нет машины, но есть ружье и ПТСР. Еще дальше есть Франческа, фамилию не знаю. Но она уехала. Кажется, к сестре. У меня есть велосипед. Если Вам, сэр, очень нужно... насколько он Вам? на пару часов?
- Господи, да что за дохлый городишко, - он раздраженно зажмурился и потер переносицу. Надо было что-то срочно придумать, но ему никак не удавалось поймать нужную мысль.
- Нет. Велик точно не подойдет... - неожиданно он открыл глаза и с надеждой уставился на Агату. На вид ему можно было дать лет тридцать, но сейчас он напоминал мальчишку, который по чудесном стечению обстоятельств обнаружил в коробке с печеньем четвертак.
- А как на счет автобусов? Здесь ведь что-то ходит?
- Последний ушел полтора часа назад. Сожалею, сэр. Мне надо вытаскивать груши, так что, пожалуйста, скажите, могу ли я чем-то еще помочь? А! - Агата закивала своим мыслям. - Вы можете попробовать выкрасть трактор у Киссенджера, это минут пятнадцать ходьбы отсюда. Он, правда, старый. И трактор, и Киссенджер.
- Ага, а за одно и пару удочек у гандона Финна, - мужчина махнул рукой, потоптался на месте ещё немного и с видом полного отчаяния опустился на крыльцо. Ступеньки не успели просохнуть, но его это, кажется, нисколько не смущало. Его взгляд остановился где-то на тускнеющей линии горизонта.
- Кажется, до следующего утра придется торчать в машине. Попутку здесь поймать тоже невозможно?
Агата не любила мужчин. Агата не любила женщин. Агата не любила людей. Но этот простачок выглядел так же жалко, как и большинство ее некогда бездомных собак - побитый, подбитый, мокрый...
- Городские службы обещали завтра распилить дерево. Уверена, они смогут помочь Вам с машиной. Проходите. - Таллиди отступила и кивнула себе за спину. - Я постелю Вам в гостиной. Надеюсь, Вы любите собак или, как минимум, у Вас нет на них аллергии. Кстати, меня зовут Агата. Если нужно - примите душ, я как раз набрала воды. Не пугайтесь - сначала пойдет холодная. И не пугайтесь, если откроется дверь. Это Мисти, она умеет открывать двери и любит смотреть, когда моются. Мистерия - это моя собака.
Женщина с плотно сжатыми губами смотрела на кожаную обувь. Она ничего не сказала по поводу материала, но посоветовала разуться и оставить ботинки снаружи - она пообещала, что никто без особой нужды к ней не зайдет, а местные дети считают ее ведьмой. Поняв, что это звучит не очень убедительно, Агата добавила, что собаки могут их сгрызть.
Агата объяснила: ванная - первая дверь после коридора. И, по большому счету, она была единственной на первом этаже. На второй гречанка попросила не подниматься:
- Там моя спальня, а я не хотела бы, чтобы там были посторонние. Подожди. Я принесу мыло и полотенце.
Она принесла еще и халат - красный, шелковый, доходивший практически до колена. Агате его кто-то когда-то откуда-то зачем-то прислал, а она ни разу его не надела, даже бирку не оторвала. Поскольку травница не видела разницы между "мужское" и "женское", а если и видела, то отказывалась в этом участвовать, она не раздумывая протянула "душевой комплект" гостю.
- Я буду на кухне.

Отредактировано Agatha Thallidi (2021-07-21 02:24:36)