Субботними вечерами перед началом сеансов возле кинотеатра всегда становилось многолюдно. Летом, в такие вечера, как сегодня, молодые парочки и вовсе предпочитали коротать время на улице. А вот супруги со стажем, напротив, оставались в холле – им было о чем поговорить кроме ожидаемого фильма и такой глупости, как вечная любовь.

Джонатану нравились влюбленные парочки всех возрастов. За ними было забавно наблюдать, гадая, давно ли эти люди вместе, есть ли меркантильный  интерес у привлекательной блондинки, позволяющей губастому очкарику с лицом, напоминающим лошадиную морду, обнимать себя за талию, являются ли мужчина в годах, одетый в строгий костюм, и худенький юноша в обтягивающих джинсах, отцом и сыном или же состоят в отношениях иного рода. Некоторых людей Джонатан видел здесь настолько часто, что узнавал их, а они, в свою очередь, узнавали его – издержки жизни в небольшом городе.
Он невольно улыбнулся, заметив, как по ступеням длинного крыльца поднимается Трейси Ален – высокая блондинка с лицом античной богини и атлетическими ногами. Она ему понравилась сразу и нравилась до сих пор, но, увы, он нашёл эту девушку настолько удручающе правильной, что заскучал через четверть часа их беседы о её работе и тех людях, с которыми приходится сталкиваться секретарше солидного бизнесмена, занимающегося поставкой стройматериалов.
Именно в приёмной Дэвида Блейка Джон её и подцепил, когда искал подрядчиков и поставщиков, чтобы быстро и по разумной цене привести в порядок подвалы «Феникса».
Он с интересом проследил за Трейси и увидел, как та подошла к высокому мужчине с простым, открытым лицом. Наверное, лет десять назад, он был просто красавчиком, но теперь, к своим тридцати пяти располнел, чуток обрюзг и обзавелся заметным уже вторым подбородком. Когда Трейси поцеловала этого типа,  Джонатан отвернулся – неэстетичность этого момента вызвала у него легкое чувство брезгливости. А вот откровенный мезальянс – дама в летах и молодой, младше самого Джона, парень, выглядели забавно и по-своему очаровательно.
Вот, напротив входа собралась стайка девчонок в простых кофточках и джинсах – загорелые, спортивные с однотипными прическами – удлиненное каре. Среди них выделялись только две – рыженькая с конским хвостом на макушке – явно «звезда» компании и мулатка с короткой стрижкой в простом, прямого кроя, оранжевом платье. Девчонки – не то старшеклассницы, не то студентки, хихикая и болтая, втянулись в дверь кинотеатра и тем самым словно бы дали команду остальным – ожидающие начала киносеанса горожане последовали за ними.
Джонатан посмотрел на часы. Девушка, которую он ждал, опаздывала.
Он не искал серьезных отношений в Бангоре – сама мысль о том, что придется в очередной раз объяснять девице под тридцать, что ни брак, ни дети, в его планы не входят, вызывала у него желудочные спазмы и портила настроение на пару часов. Но яркие девицы, из тех, кого можно затащить в постель после первого свидания, не отличались ни щепетильностью, ни пунктуальностью – вполне могло статься, что Дорис, девушка, которую он ждал, за те три дня, что они не виделись, подцепила в ресторанчике, где пела по вечерам, кого-то еще.
И он, разумеется, это переживёт, вот только идти в кино одному и сидеть в центре последнего ряда подле пустого кресла было как-то… стрёмно.

Но фильм, который показывали сегодня в последний раз, Джон еще не видел и предвкушал вполне стоящую потраченного времени историю, а потому готов был на одиночество и мысли о перипетиях судеб главных героях, а не о том, пригласит ли Дорис его к себе…
Он уже открывал дверь кинотеатра, полагая, что в миг, когда большая стрелка  на его часах щелкнула по цифре «12».
Неудачник, которому предстоит смотреть сопливую любовную историю в одиночку.
И тут на дверь кинотеатра упала тень.
Джонатан обернулся и тепло улыбнувшись девушке, явно опоздавшей на сеанс, придержал двери, пропуская ее вперед.
Рыженькая. Очередная не то еще старшеклассница, не то уже студентка – большие надежды и мнение, что ей, в её золотые семнадцать, восемнадцать или девятнадцать лет, всё понятно об этой жизни лучше всех.
Впрочем, Джонатан судил скорее по себе – вот он еще лет в пятнадцать всё понял о жизни, людях и отношениях. А девушка… судя по темной рубашке и джинсам, явно спешила не на свидание а именно на «Пианино» - на фильм, который только что начался.
Заметив, что незнакомка направилась в сторону касс, Сейнсбери окликнул её:
- Постой, рыжик!
Нагнав в пару шагов девушку, он добавил:
- Если тебе не принципиально сидеть где-то с краю, охотно отдам тебе билет, который мне уже не понадобится. Меня жестоко продинамила подружка, но я не настолько расстроен, чтобы выбрасывать билет, и не настолько скуп, чтобы пытаться его вернуть.

В последнем он был абсолютно честен.
- А фильм, говорят, хороший.

У рыжей были совершенно невероятные глаза – глубокие, затененные  какой-то странной, совсем не свойственной юным и беззаботным девицам, печалью.  Джонатан поймал себя на мысли, что, наверное, рассматривать стоящую перед ним миниатюрную девушку дольше пары секунд – слишком навязчиво, почти неприлично, а может быть и пугающе, и отвел взгляд в сторону.

Отредактировано Jonathan Sainsbury (2019-05-27 07:32:47)

На свои 28 лет Джонатан Сейнсбери выглядел разве только с похмелья – во всяком случае, рассматривая своё лицо по утрам в зеркале, закончив с бритьем и попробовав уложить непослушные вихры в солидную прическу, он  подумывал обзавестись бородкой и усами, чтобы выглядеть солиднее и соответствовать своему, будь он неладен, статусу приличного бизнесмена провинциального уровня. Но мысли так и оставались мыслями, и вот теперь, услышав, как нежный девичий голос произносит «мистер», Джон осознал, что ну никак не выглядит на неопределенные «двадцать с небольшим» именно сейчас, когда перед ним симпатичная девчонка не вышедшая за границы тинейджерского возрастного периода.
- Сейнсбери, - представился он на манер популярного британского шпиона, - Джонатан Сейнсбери. Но лучше просто Джон.

Его внимание привлекло само построение фразы: «неожиданно, но очень любезно».  И он отметил это, не спеша делать какие-либо выводы а решив повнимательнее понаблюдать за девушкой, когда та всё же согласится составить ему компанию. А всё, похоже, к этому и шло, ведь категоричного «нет» пока не прозвучало.
- Ерунда, - пожал он плечами, - билет всё равно уже есть и лучше, если им кто-то воспользуется.
Он достал билеты из кармана и подчеркнуто деловым жестом протянул один своей собеседнице, словно говоря тем самым, что не навязывает ей свое общество в качестве кавалера.
- Не обещаю, что буду молчать весь фильм, особенно если он окажется скучным, - предупредил он девушку, -и мне, конечно, нравится обращаться называть тебя «рыжик», но я надеюсь, ты не обещала маме с папой никому не открывать своего имени.

Будь на месте этой  девушки особа постарше, поярче и поигривей, Джонатан предложил бы ей дать ему самому угадать имя. Угадывал он не часто – но сама эта игра очень забавляла девчонок.
«Она слишком маленькая, чтобы с ней флиртовать, - мысленно осадил он сам себя и невольно вздохнул, - А жаль.

Он предоставил девушке свободу передвижения и задержался у стойки буфета, чтобы взять себе колу.
В зале было довольно многолюдно, хотя пустых мест оставалось предостаточно И Джон вдруг поймал себя на мысли, что не хочет, чтобы девчонка решила сесть на одно из них и не подниматься на самый верх.
Они опоздали совсем немного, но у Джонатана возникло чувство, что прошло чуть ли не полфильма и он не поймёт уже с чего всё началось и что же происходит с героями: на экране тощая бледная дамочка в черном платье и дурацком капоре возмущенно жестикулировала, а девочка, стоявшая рядом, не менее возмущенно озвучивала её жесты с какой-то нездоровой экспрессией.
А за ними накатывали на берег высокие морские волны.
Совершенно некстати вспомнился прошлый август, когда Сейнсбери предавался безделью и всем гедонистическим грехам на пляже подле гавайского отеля.

Отредактировано Jonathan Sainsbury (2019-05-27 04:47:14)

И всё же Лили не сбежала на какое-либо из крайних кресел, а, как примерная девочка, заняла место «согласно купленному билету». Это было мило. Джонатан подумал было спросить, сколько ей лет, надеясь услышать, что ей хотя бы девятнадцать, но сам по себе вопрос граничил с одной стороны с флиртом, с другой – с отечески занудными разговорами о жизни. Сейнсбери был еще не настолько стар, чтобы забыть, как самого раздражали разговоры со взрослыми.
Вряд ли тинэйджеры изменились за последние десять лет.

Вряд ли перевелись как хамоватые ублюдки, ненавидящие себя, своих родителей и весь мир, так и милые, умные, слишком умные для своего возраста ребята.

Места в центре ряда следует занимать заранее, чтобы потом, пробираясь к ним, не вынуждать людей  поджимать ноги, но Джонатана не особенно заботил минутный дискомфорт соседей по ряду. И пусть в темноте зала нельзя быдл различить лиц, он улыбнулся в ответ на очередную благодарность, прозвучавшую так деликатно тихо, что не будь главная героиня фильма немой и не жестикулируй она в этот момент, пытаясь поведать миру и какому-то мужику во фраке с фалдами «ласточкой» о своей ярости, Сейнсбери едва ли бы расслышал.
- Надеюсь, фильм тебе понравится, -  негромко ответил он, чуть склонившись в сторону девушки.
От её волос слабо пахло шампунем.
Впереди них, судя по ряду макушек с одинаковыми прическами, устроилась та самая компания девчонок, которых Джон видел перед кинотеатром. Чуть правее левее Лили  возвышался хвост рыжей, а переел самим Джоном сидела тоненькая мулатка с короткой стрижкой. Девочки успели купить и попкорн, и напитки, и конфетки.
- Какая же она уродина, - фыркнула соседка мулатки, как раз, та, что сидела прямо перед Лили, - не могли найти другую актрису? Да и дочка… совершенно жуткая.
- Смотри! – громко прошипела девушка с хвостом на макушке, и на какое-то время стало тихо.

- Отчаянная женщина, - заметил Джонатан через некоторое время, рассматривая колоритные фигуры дикарей в европейских костюмах, -  приехать из цивилизованного мира в такую варварскую глушь!
Он уже узнал, что героиню зовут Ада и что она нема, но не глуха – хороший для кино и совершенно невинный дефект, особенно учитывая общительность её дочки.

- А ты бы, Лили, поехала к незнакомому мужчине на край света? – поинтересовался он, когда признал для себя, что события на экране пока не особенно его увлекают.

Девчонки, угомонившиеся минуту назад, долго молчать не  смогли. На этот раз голос подала соседка мулатки и Джонатан явственно услышал:
- Как думаешь, он появится?
- Кто? – фыркнула та, и Джонатан явственно представил, как она закатила глаза, - Чёрный плащ?
Мультики про супергеройского селезня смотрели, оказывается, не только бездельничающие владельцы отелей, но и школьницы.
- Нет же! Тот… киномеханик, про которого рассказывают.
- Глупости это, - авторитетно заявила мулатка. Никаких призраков, тем более в кинотеатре, не существует.
- Но Скотти говорит, что его брат…
- А еще Скотти говорит, что у него самый большой член в школе, - фыркнула мулатка.
Девочки снова замолчали.

Байку про призрак киномеханика Джонатан уже слышал. Наверное, отчасти популярность кинотеатра у подростков объяснялась именно их желанием увидеть этого призрака, который, якобы появляется на последних киносеансах, садится на свободное место и что-то говорит соседу.
Потом с теми, с кем говорил этот киномеханик, случаются разные вещи – люди продают дом или просто всё бросают и уезжают из Бангора или начинают своё дело, как владелец какой-то кондитерской.

- Знаешь, - тихо проговорил он, обращаясь к Лили, - в Вегасе, я видел много суеверных людей и слышал много баек о мистическом везении или игровых проклятиях, но вот о призраке киномеханика… Это, что какой-то местный фольклор?

Он постарался не думать о том, как и куда могли пропасть его ключи от машины. Такое иногда случалось в его номере – вещи пропадали, потом появлялись, часто оказываясь не на тех местах, где он их оставлял. Можно было списать это на забывчивость, но Джонатан никогда не страдал плохой памятью – ни его прошлый промысел, ни увлечения были бы невозможны, будь он неспособен помнить выложенные карты или комбинацию пяти, а то и десяти ставок и ходов с каждой из них, запускающую заложенный в программу слота баг.
Заложенный тем умником, что писал программу, специально – в этом Джон, с тех пор, как сам попробовал перекраивать программки, уже не сомневался.
При воспоминаниях о Вегасе и минувших счастливых деньках, ему стало грустно.

Отредактировано Jonathan Sainsbury (2019-05-28 10:22:25)