экватор дня : непринужденная болтовня за дрянным школьным ланчем из откровенно несъедобного балоньезе. «ничего нового» — думает джек, ковыряя вилкой жухлые тефтели. варево плавает в не внушающем доверие томатном соусе. запах слишком острый, цвет — алый. в цветных кинолентах это неплохо бы подошло в качестве заменителя крови. хичкоку стоит взять на вооружение. кстати, когда там у него новый фильм выходит?

джек отодвигает от себя поднос, чуть морщит нос, ерошит и без того растрепанные волосы. мама говорит, что его прическа ужасна, попутно пытаясь дотянуться до торчащих прядей ладонью, джек, легко уворачиваясь (благо вымахал под два метра), парирует — «в этом моя фишка».

фан фэкт, в её любимом мальчике ужасна далеко не только прическа.

тедди как всегда сидит напротив, что-то взахлеб обсуждает с их общим приятелем, подтрунивают над девчонками, одержимых днем святого валентина, и меряются количеством проникновенных сопливых признаний. джек слушает в пол уха. ему б сейчас в мягкую теплую постель, а не алгебра с физикой двумя последними уроками. с восьми до четырёх ночи по расписанию был «ворон» эдгара по из районной библиотеки — никак не задачки из домашки.

тедди щелкает пальцами прямо перед его лицом, требуя побольше внимания к особо интересному рассказу. по законам жанра, всё начинается с "прикиньте", а заканчивается на "просто пиздец", но то что между — признаться честно, не особо джека веселит. глубокая морщинка меж хмуро сдвинутых бровей. перемена настроения остаётся незамеченной в суматохе, пока все подхватывают свои рюкзаки и нехотя и неспешно устремляются каждый в свой класс. джек непривычно притихший, смотрит себе под ноги и, если хорошенько прислушаться, уловишь скрип шестерёнок в его голове.
этот ренди из параллельного класса становится самой настоящей проблемой. он даже запомнил имя — слишком много чести для рядового планктона и потенционального претендента на купание головой в унитазе.

— спорим, он каждую ночь слюнявит подушку, представляя, как бы теддс его отодрал!
— спорим, если я пропишу ему с правой, он не встанет

взгляд колкий и тон соответствующей. тема подзаебала конкретно, ещё больше — тот факт, что они вообще его обсуждают. тедду же похуй, правда? похуй же? джек искоса считывает эмоции с лица друга и там ничего нового: перманентная шальная ухмылка, которая говорит — «в этой жизни меня в принципе ничего не ебет»

охота приложиться пару раз лбом об парту, когда разгулявшееся воображение услужливо подкидывает цветные картинки сомнительного содержания. в главных ролях его (уже целую вечность как) лучший друг и патлатый щупленький уродец из параллельного класса.
ну класс, они там держатся за ручки на фоне заката — мерзость. с собой он подобного точно не представлял, ведь на закате они с тедди раскуривают косячок.

распирало желание садануть ногой по какому-нибудь предмету — мусорному ведру или пренеприятной роже рендли-из-параллельного класса, что, принципе, одно и тоже.

джек скребет на парте “фак ю факин фак”, когда в голову прилетает скомканный листок бумаги. учительница в очередной раз угрожает “мистеру хаммонду” путёвкой в кабинет директора и продолжает затирать так же нудно про силу трения горения или какую-то подобную хероту — ни то чтобы кто-то вообще был в теме урока.

что ж, видимо тед всё таки решил заглянуть на свидание — о чем безапелляционно информирует в записке, разбавляя чем-то вроде “поугарать”. джеку, почему-то, всё ещё не смешно, он оставляет сообщение без ответа и выходит минут за пятнадцать до конца, не оборачиваясь на возмущённое бухчение преподавателя.
крутые парни на взрыв не оборачиваются.

ещё крутые парни решают проблемы, даже если они исключительно в собственной голове. однако джек не придаётся самоанализу, а идёт всё разрулить на прямую у триггера. у него нет чёткого плана, лишь что-то интуитивное — запугать, приложить пару раз об стенку, может, попинать мягкие органы носком увесистого ботинка. как пойдёт. джека никто не учил мирным переговорам, он такие, разве что, в сериалах видел — включены фоном, пока мать организовывает вкусный ужин любимому сыноньке.

— что ты здесь делаешь?

кабинет химии пустой и от души изувечен розовыми сердцами в тон празднику. ещё одна причина ненавидеть день святого валентина — на хеллоуин как-то всё пободрее, а тут сахар аж на зубах скрипит. джек старается на вжавшуюся в парту фигурку даже не смотреть; ему, если честно, ощутимо дурнеет.

три укола от бешенства за этот столик

— не твоё собачье дело, — чеканит он громче, чем планировалось. так сложно сдержаться, когда все мысли об одном и таком желаемом : разукрасить это смазливое лицо.

— если жить хочешь, имя его забудь и под ногами не вертись, я ясно выражаюсь? — ярость как доза, пущенная по венам, обдаёт его болезненным жаром. джек безотчетно сжимает и разжимает кулаки. он не уверен, какими будут следующие действия — вмазать для убедительности или самому ебнутся в обморок. говорила ему мама, люди — не собственность. но тедди — его. его и ничей, блять, больше.

пацан делает ошибку — пацан лепечет что-то несвязанное в ответ. мол, я против тебя ничего не имею, не планирую и не надеюсь. не хотел он ничего плохого, только о чувствах сказать и всё — уйти в закат. но пасть джека угрожающе клацает, норовя сомнутся на подрагивающей глотке.
тебе не вырваться

он толкает его, не рассчитав силы, это должно было быть только началом. должно было. но парень отлетает к противоположной стене, попутно здороваясь головой с выступающим углом и отключается. буквально отключается. даже не пытается встать и джеку поначалу хочется обречённо взвыть, как на деле всё скучно развивается. с тупоголовыми качками из футбольной команды спарринговаться куда интереснее.

парень не двигается, громогласное-властное «вставай, блять, я с тобой ещё не закончил» ситуацию не спасает.
он закончил

дверь открывается с характерным надрывным скрипом. джек сидит на полу возле тела: глаза ошалевшие, ладони зажимают рану на голове. губы подрагивают, когда он шепчет: «это не я»

(это не я, слышишь.
этот монстр в паническом ознобе, с густой и вязкой кровью на руках — не я)

вкус смерти в воздухе и на его губах, настойчиво пробирается под кожу — в самое естество — сжимая холодные цепкие пальцы на горле, продавливая кадык так, что джек не может даже вдохнуть. но его сердце колотиться где-то в ушах, работает на износ, остервенело перегоняя циркулирующую по венам кровь. он жив. как выживали его далекие предки на поле битвы, сокрушая врага, когда либо ты, либо тебя, правда с оговоркой — на стороне агрессора. «мальчишка сам напросился» — нет, такой прикол не покатит, уж точно не сейчас. он не главный герой вечерних новостей, ему не насрать, ему не ради удовольствия или праведного геноцида — ему чтоб на тедди не смотрели. ему своё гнилое и затхлое заткнуть, безумной ревности найти выплеск.

этот взгляд — скажет, не соврёт — взгляд смерти, взгляд как клеймо раскалённым железом по нежной коже. и даже если никто не узнает, от себя не сбежишь. а кровь от рук не отмыть.

у тедди ладони теплые, контраст резко отрезвляет и что-то глубоко внутри одобрительно клокочет, отзывается на прикосновения, шепчет так сладко и нежно «видишь, все было не зря». джек проглатывает подступивший к горлу ком и промаргивается. грамм пятьдесят чего-нибудь горячительного сильно помогли бы сейчас, но увы. ему из помощников без пяти минут бьющийся в истерике лучший друг, что сначала говорит, «блять соберись», а потом разбирается на атомы и трехэтажный мат сам.

джек его не винит. он взрослый мальчик и может собраться, когда того требует ситуация, хотя бы в меру своих возможностей.

— мусорный пакет, здоровый и чёрный должен лежать где-то в лаборантской. принеси его, а затем подгоняй тачку к чёрному выходу, — его голос скрипит, джек сам не узнаёт по началу, звучит малясь крипово. не суть, он берёт всё под свой контроль и побуждает тедди к действию. знобит безбожно, но кое-как, чрез нечеловеческие усилия, удаётся подняться на ноги, стянуть с петли ближайший белый халат девчачьих размеров и вернуться к теперь уже вечно спящему ренди. он не знает, зачем перематывает ему жгутом наспех место удара, вроде как, чтобы кровью не затопить тедди багажник. вроде как, звучит логично, когда он проговаривает это раз за разом в своей голове, тем самым очищая её от только сбивающих сейчас угрызений совести и желания проломить собственный висок, лишь бы не жить с этим дальше.

дальше сложнее — дальше следы на лакированном вздувшемся паркете. пять минут на то, чтобы найти половую тряпку, ещё пять — растворитель для въевшейся грязи. ему химией нещадно жжёт ладони, но эта боль даже полезна. боль отрезвляет и лечит, а затем теряет всю свою остроту. тело только выполняет приказы. чётко и безотлагательно, ни на секунду не останавливаясь, ведь панический страх всё ещё там, за спиной, щекочет дыханием волосы на затылке. шепчет шепчет шепчет — джек из-за всех сил старается не вслушиваться.

«тебе не отмыться»
даже если кожу сдирать лоскутами

даже в подобном ошалелом состоянии один весьма прозрачный факт ему предельно доступен — попытки спрятать труп сопряжены с непредсказуемым риском. в отрадный праздничный день школа должна быстро опустеть, что определенно сыграет им на руку. но что дальше? пост охраны, уборщицы, учителя, гнущие спину над тетрадками с корявым детским почерком. ловушки левелом похлеще гробниц индианы джонса.

запястья, налитые свинцом, еле справляются с весом тела в едва ли больше сорока килограмм. ощущения сильно ниже среднего для его спины, бицухи и менталки.

«взрослые мальчики справляются с проблемами самостоятельно» — голосом матери — вот это уже не прикольно.

безрадостная перспектива пронести мусорный пакет на плече по коридору в сотку метров. он оглядывается по сторонам и, набрав в лёгкие побольше воздуха, претворяет за собой дверь.

выдыхает только оказавшись в салоне тачки тедди, предварительно закинув все самое важное в багажник.

он не рассказывает, как пару раз чуть не наебнулся; не рассказывает, как трясся от каждого скрипа гуляющего повсюду сквозняка; не рассказывает про эту малодушную стерву мисс макларкин, что так не вовремя вылезла из своего кабинета за кофе, но благо протащилась по своей траектории лишний раз не оборачиваясь; не похвастал даже тем, как ему повезло вовремя проскользнуть мимо дага-старожилы-школы, подгадав момент неумелого и откровенно кринжового флирта с новой учительницей по литературе, имя которой джек ещё не запомнил.

— давай по газам, — его настроение ни то чтобы сильно улучшилось, но малясь выправилось. он чувствует тот прилив воодушевления, что чувствуют люди после нихуевого такого выплеска адреналина. сейчас ему кажется: все можно исправить. сейчас ему кажется: у страха глаза велики и не стоит драматизировать раньше времени. да убийство это плохо, но —

дело сделано — джек хмурит брови. джек поворачивается к покрывшемуся испариной от стресса тедди и еле подавляет в себе желание похлопать его по плечу и заверить, что всё образуется. он, вроде как, не имеет на это никакого морального права.

«ничего хорошего, но мы вместе» — остается где-то за титрами и в черновом варианте сценария. у них тут не мелодрама и не ромком. сюжетные твисты тянут на полноценный психологический триллер.

а дальше — хуже. дальше полицейская сирена за их спинами.