Свет фар редких проезжающих машин иногда долетал и до плохо освещённого тротуара, блистал в луже на повороте, и скользил по потухшим неоновым вывескам закусочной и игрового клуба. Иногда он выхватывал бродячего пса или спешно дожёвывающего остаток бургера, выловленного из мусорки, кота, иногда - очень редких прохожих, тех немногих, для которых комендантский час был отменён не только де юре, но и де факто. Все остальные жались к желтоватому свету ламп, прятались за занавесками и шторами, обнимающими домочадцев в кокон мнимого уюта и спокойствия. Для жителей маленького городка, в котором умирало и пропадало так много людей, ужины стали по-настоящему сакральной трапезой, где материнские взгляды дольше обычного задерживались на детских лицах, а отцы не прятались за газетными изданиями. В какой-то момент все стали уставать от лавины ужасных новостей, и раскидывающие с велосипедов ежедневные газеты ребята перестали радоваться своему лёгкому заработку на новую игру для сеги. В какой-то момент октября, выстывший городок штата Мэн стал окончательно напоминать гиблое холодное болото, а его ночь потеряла романтику даже для парочек. Многие жались по ковчегам своих домов.
У неё своего дома тут не было.
И чужой, пустой и выстывший, очень скоро надлежало оставить. Наверное, потребуется вернуться в Портленд. Да, давно пора. Наверное, она уже не может ничего найти и сделать. Наверное, письма это не так страшно. И, наверное, она заберёт с собой пса.
Новая машина выхватила худую и изящную фигуру Сары, бредущую по тротуару мимо закусочной, мимо потухших "глаз" городской библиотеки, мимо бродячего пса на которого Бакс было поднял уши, но потом переключился на облаивание бродячего кота, зашипевшего и спрыгнувшего с бака вместе с остатками бургера. Встрепенувшись, женщина вяло дёрнула на себя поводок уставшего от трехчасовой прогулки бордер-колли, и тот, будто для приличия гавкнул ещё раз в переулок, разнёсший угрозу всем бездомным кошкам эхом по стенам, а потом опять потрусил у её ног, иногда припадая носом к помеченным фонарным столбам. Работали они через раз.
Этот городок был олицетворением медленного вымирания, он был декаденсный настолько, что здесь было трудно дышать, безнадёжный в плане работы и полный одного только ужаса или горя.
И всё же, он каждый раз находил новые крючки, впиваясь в Сару и не хотя выпускать из себя. Часами гуляя с Баксом по вечерним улицам, она договаривалась с собой, что уже завтра запакует чемоданы и вернётся домой. Что просто будет выкидывать все странные письма или сдавать их в полицию. Что отдаст дело пропавшего Дерека полиции и больше не будет пытаться заниматься самостоятельным поиском. И каждое утро почему-то не трогала своих вещей в гостевой комнате, не открывала чемодана. Будто бы чего-то ждала...
Очередная редкая машина проехала в тот самый момент, когда Сара с Баксом проходили переулок между игровым клубом и старой библиотекой. Машинально глянув за скользнувшим по кирпичу светом фар, женщина увидела фигуру шатнувшегося бледного подростка, которого в следующий же момент съела темнота. Бакс гавкнул в ту сторону, но никто не отозвался.
- Эй, - крикнула Сара, делая пару шагов в переулок, - Эй, мальчик, ты в порядке?
Она ещё чуть-чуть глубже вошла на маленькую улочку и проморгалась - шатающийся силуэт выступил из темноты чётче.
- Эй, - уже мягче и тише проговорила Сара. Бакс навострил уши и стал подозрительно вести носом. - Привет, ты почему тут так поздно один?

Она много видела детей в своей практике, забитых и дерзких, отчаянных и нигилистов, скромных и трогательных, резких и агрессивных, быдловатых и даже с расстройствами. Но что-то в этом мальчике особенно сильно тревожило её. Что-то... ненормальное в спокойствии и непосредственности, с которой он говорил. Сара склонила по-птичьи голову на бок. Может это из-за Бакса? Может это из-за темноты? Нет... нет, нет. Просто все дети при общении со взрослым ведут себя... иначе. Эмоциональнее. Они либо пытаются угодить, либо протестовать. Либо заигрывают, либо рисуются. Всегда какое-то особое. Мальчик же был слишком непосредственным в общении, в прямой просьбе, звучавшей почти как предложение, в отрешённости и ровности голоса. С ним что-то не так...
Пёс ещё раз заворчал.
- Чш, Бакс, нельзя, - строго проговорила женщина, невольно заволновавшись. За пару месяцев она не замечала за псом каких-либо признаков агрессии, но живя отшельницей, едва ли часто общалась с людьми. Возможно от мальчика пахло кошкой? Собаки реагируют на это? Или, возможно, наркотики? Дерек мог научить свою собаку ведь? А мальчик ведёт себя странно, будто бы немного отрешённо... - Конечно я провожу, в такое то время гулять - не лучшая затея. Знаешь, в этом городе уже много людей сгинуло. Но машины у меня нет, просто составлю тебе компанию по пути домой, - она мягко улыбнулась, всё ещё пытаясь разобраться в смутной тревоге, вызванной мальчиком. В себе и в собаке. Бакс затих, но оббежал Сару с другой стороны, прижавшись к её ноге.
  - Где ты живёшь? И где твои родители? Они так спокойно отпускают тебя гулять в эту темень? После выстрелов то в школе?

Сара всё пыталась понять, что ей напоминает этот странный тон мальчика. Ближе всего было к тому, что он усиленно пытался подражать взрослой речи. Безэмоциональной, сухой, деловитой. Но кое-что упорно шло в резонанс - глаза. Пока они шли, редкие фонари или вывески отражались в бездонных, безэмоциоанльных глазах. Он не пытался казаться важным, в его глазах не было блеска любопытства, или раздражения, или неловкости. Они были... никакие... И чувствуя себя крайне неуютно от этого, Сара всё равно старалась расположить ребёнка к себе, просто в силу привычки. Просто потому что она не боялась детей, даже если те были такими странными. Сара была уверена, что дети не несут злобы сами по себе. Они её отражают. И то, что он в таком состоянии было отражением чего-то... Возможно он был плохо социализирован... Или действительно наркотики. Бакс никак не мог успокоиться.
- А в каком кинотеатре дела у твоего отца? Почему он не забирает тебя так поздно с прогулок? - Сара улыбнулась мальчику. В другой ситуации она непременно бы взъерошила кудрявые волосы, но сейчас её будто что-то останавливало.  - В мире всегда есть что-то, чего стоит опасаться. Он крайне недружелюбен... Всё не то, чем кажется...
Они свернули в переулок, как на них упала кромешная темнота, вторившая последним словам женщины. Сара резко остановилась ,невольно поймав мальчика за локоть, и удерживая его тоже.
- Погоди, - мягко проговорила она, после машинально опустив руку и поймав его ладонь, абсолютно сухую. Нет, мальчик действительно не нервничал. Нервничала тут только она и Бакс. Бордер колли повёл носом и снова зарычал на что-то впререди, а что-то двинулось в их сторону. Сара не столько видела массивную тень, сколько чувствовала, что кто-то движется. пошатываясь, пришаркивая...
- Давай ка сделаем пару шагов назад, - проговорила она мальчику, как из темноты донёсся очень странный, будто бы искажённый мужчской голос.
- С-с-ара, мы так давно не ви-иделис-сь, - женщину будто молнией пробило. Вздрогнув всем телом, она рефлекторно сделала пару шагов назад, застревая каблуками в трещинах старого асфальта и пошатываясь, утягивая мальчика за собой, назад, где должен был быть выход с переулка на улицу.
- Вы кто такой? - нервно, на высокой ноте...
- Уж-же забыла? Забы-ы-ыла? Так быс-с-стро забыла? И года не прошло, и с-с-суп с поминок не остыл...
Ужас пробрал до самых кишок. Она почувствовала, что фигура подошла к ним уже так близко, что в тусклом начном свете обрисовались очень смутные черты, но рассматривать не было сил. В голове зазвенела паника и она развернулась к выходу из переулка, несясь быстро, со всех ног, всё ещё держа руку мальчика и таща его с собой, невольно. Она бежала и бежала, только спустя пять минут, когда фонари зажглись, резко остановившись, тяжело дыша. Только сейчас сознательное взяло вверх над бессознательным, и она опустилась на корточки, виновато и со сбитым дыханием заговорив.
- О... прости, прости меня пожалуйста! Видишь, какая я трусиха, а ты спрашивал, чего бояться, - говорила она мальчику, пытаясь на деле договоритсья с сердцем, вымученно улыбнувшись, женщина старалась спрятать тот ужас, что недавно пробрал её до кончиков пальцев. Это был  он. Он! Тот самый, с письмами! Облизнув губы, она продолжила, очень стараясь не передать свой страх ребёнку. - Я увела тебя далеко от дома? Нам надо... наверное нам надо найти ориентир и понять как дойти до дома. И, если хочешь, я куплю тебе по пути перекусить, - люди не паникуют, когда едят. Странная особенность организма всегда помогала сладить с нервничающими подростками, которых ты угощал, и уже за столом спрашивал о странных моментах. Но работает ведь не только на подростков?...
Сара с бледным лицом оглянулась на ту сторону улицы, откуда они прибежали. Там никого не было.

Это называли эффектом зловещей долины. Однажды отказавшийся от ребёнка опекун говорил ей, как довод - "Я не могу находиться с этим ребёнком долго, он ненормальный! Он не реагирует так, как должно, будто бы не от мира сего!". Сара поставила ему отрицательную оценку, в дальнейшем пришитую к делу, а ребёнка вернули в приют, где он ждал следующей семьи, готовой мириться с небольшими странностями. Тогда женщина была совершенно свято уверена, что заторможенные или слабые реакции ребёнка на раздражители - вовсе не повод бросать его. Наверняка ему просто надо было, чтобы с ним поработали.
Но сейчас, на пустой выстывающей октябрьской улице, с нервничающим Баксом на привязи, в холодном свете фонаря, она смотрела на безразличные и спокойные глаза мальчика и её бросало в дрожь. Страх отличный от ужаса, оставшегося там, в переулке, но более глубокий.
- Что? - тихо переспросила женщина, невольно задерживая бледную руку на предплечье мальчика. Мурашки роем прошлись по коже, будто бы за шиворот скользнул холодный воздух. Она ведь ему не представлялась, да?... Ах да, этот ведь называл её имя в переулке... Этот... он ещё там...
Нервно смотря то в сторону переулка, то в сторону невозмутимого, лишённого человеческих эмоций лица, женщина почувствовала себя странно парализованной, будто весь этот вечер медленно превращался в тягучий ночной кошмар. И какие-то правильные мысли упорно не хотели приходить на смену всему этому...
- О чём ты говоришь?... Я... я не понимаю, прости...
Бакс за спиной, итак нервный всё это время, перешёл на скуление и лай, и вторя ему, уже настоящий октябрьский ветерок прогнал по пустой улице единственный пакет, будто гоняя его в вальсе. И тишина...
Фантасмагория перешла в тот этап, на котором Сару начало просто трясти.
- Мы можем перекусить и поехать на автобусе, я помню остановку, - предложил мальчик, и это обыденное замечание звучало резонансно всему произошедшему, окончательно впустив в тело паралич, как от паучьего яда...
- Перекусить... хорошо... здесь есть закусочная, - едва заставила себя сказать Сара, поднявшись на ноги и деревянной походкой направившись туда. Её шаги отбивали громко по асфальту, и звук эхом звучал в тёмных окнах. Каждый вопрос раз Сара нервно оборачивалась назад, но чёрная глотка улицы была пустой и тихой. Мозг лихорадочно искал оправдание произошедшему - твари в переулке, безразличному лицу мальчика, будто знавшего его... Невольно всплывшее воспоминание по делу о отказе от ребёнка будто бы укоряло её, и Сара сказала себе, что ведёт себя недостойно. Наверное, ребёнок подумал о ворах с переулка. Возможно, его отец называл их "паразитами". И воры-наркоманы действительно обманывают и запугивают людей. У мальчика может быть нервное расстройство, притупляющее его реакции, это бы объяснило его поведение в целом.
Шаг за шагом, прочь от переулка, ближе к вывеске среднего придорожного кафе, живущего за счёт машин, едущих по-касательной к Бангору, её разум находил всему верный ответ. Она почти успокоилась. На бледных щеках появилось подобие румянца, или хотя бы жизни. Окончательно её разбудил звоночек колокольчика, запах жаренных котлет и булок, лёгкая попсовая мелодия, идущая из старого музыкального аппарата. Этот букет обычной вечерней жизни обнял её тёплым, пусть и чуть спёртым воздухом закусочной, и по телу вновь прошли мурашки, но уже другие, как-будто у скинувшего в тёплом помещении мокрые с дождя тряпки. Она обернулась на мальчика, даже выдав робкую улыбку.
- Проходи, здесь едва приличная, мне нравится.
Бакс процокал по кафелю под один из столиков и лёг там, прижав под себя хвост. Сара кивнула заспанной официантке и села напротив мальчика.
- Что будете заказывать? - уточнила девушка, отточенным движением доставая блокнот из передника.

Она почти смогла, согреться и поверить, что всё нормально, но мальчик, он так и не представился, то и дело что-то делал странно. Она уже почти привыкла к манере речи, лишённой эмоций, привыкла к тому, что Бакс упорно жмётся к ногам, и его то и дело пробивает дрожь, почти привыкла к его странному взгляду и почти поверила, что всё произошедшее в переулке - череда странных, но поддающихся разуму объяснению случайностей. Но... что-то было не так. Эта мысль, сидевшая на задворке сознания, иррациональная и будто бы даже первобытная. Казалось, стоило допустить, что с мальчиком что-то не так, и всё, что он делал, становилось жутковатым. То как странно он гаркнул на ворону, под нарочито удивлённое Сары: "Что? С кем ты говоришь?". То, как он вёл диалог. То, как он отреагировал на появление мажорного мужчины...
- Вам лучше уйти. Пока он занят.
Сара, все эти пятнадцать минут цедившая один единственный латте, обернулась через плечо, быстро окинув незнакомца взглядом. Что-то в этих движениях... было маньячным. Она медленно повернулась к мальчику.
- Ты его знаешь? - потом, предположив, и будто бы даже увидев для себя в этом много ответов, твёрже, полуутвердительно продолжила - Он твой отец?
Клейтон не успел ответить. Мужчина рисуясь, картинно упал на место рядом. Он говорил с каким-то гаденьким тоном, даже смутно знакомым ей. Какие-то такие повадки бывали у отцов-насильников, которые запугивали своих дочерей и нарочито-нагло вели себя с органами опеки, надеясь продавить специалистов своим мнимым обаянием. Но это не было обаятельно. Сара смотрела в глаза напротив, и они были ледяным. И, что важнее, она смотрела на мальчика и не видела и толинки радости на его лице. Всё, внезапно, стало обретать смысл, и перестало её пугать. Это ведь был, наверняка забитый или униженный отцом ребёнок, с нарушенной социализацией, от того и все эти странности. А это, видимо, виновник произошедшего.
Она не улыбнулась. И не протянула руки.
- Сара Блэкуотер, сотрудник органов опеки, мистер Томпсон, - твёрдо поговорила она. - И часто вы оставляете его ночью одного?

"Не волнуйся, это просто психологическое давление. Ты с таким много раз сталкивалась, агрессия защищающая ложь...", - но что бы ни говорила Сара себе внутри, весь разговор был не просто странным, он был жутковатым. Он пробирал холодом от того, что странным образом мужчина и мальчик были в пугающую её тему, а вся манера старшего Томпсона напоминала манеру кота, игравшего с мышью. Он явно забавлялся, нарочно или случайно сталкивая её к вопросу о муже, чей призрак витал за ней весь вечер.
В уголке её губ залегла большая складка, когда Сара суховато бросила: "Миссис", на первый вопрос мужчины, но скрыть тревогу при разговоре о переулке в глазах она не смогла. То, что говорил Клейтон было её живым кошмаром, но обсуждалось, будто в фантасмагории, за молочным коктейлем в забегаловке. Сара плотнее сцепила бледные пальцы.
- Да, мы с вашим сыном попали в передрягу из которой, видимо, выбрались легко, - слыша свой подсевший голос будто издалека сказала Сара, невольно обернувшись - а в зале ли ещё девушка-официант. Всё странно походило на тягучий кошмар, но было реально. Мальчик всё ещё был весь напряжён, но попеременно с сопереживанием ему, Сара не могла отделаться от глупого, по её мнению, страха перед его девиантным поведением. "Это всё из-за его отца, просто посмотри на него!". И Сара смотрела, видя в поведении мужчины напротив что-то противоестественное нормальному отцовскому, и цепляясь за это, как за единственное логичное обоснование. Но тревога в груди росла, сдавливая голос, - Паразиты... возможно он так называет местных хулиганов. Как бы то ни было, ребёнок мог сильно пострадать, из-за того что он слоняется ночью один, а для вас это, видимо, нормально? Я бы даже сказала, вас  это будто бы забавляет. Я редко вижу, чтобы это было нормальной реакцией родителя на весь о том, что его ребёнок был в мрачном переулке с незнакомой женщиной и столкнулся там с чем-то. И что же случилось с миссис Томпсон?

Предчувствие, что мистер Томпсон - человек с гнильцой, теперь захватило её с головой. Был ли это страх, или адреналин, или другое возбуждение, вызванное этой дуэлью взглядов, она не знала. Но его первый ответ был скрытой угрозой, а последующий выпад - угрозой открытой. Сара вздрогнула, когда мистер Томпсон подался вперёд, вглядываясь в неё, как гадюка накануне броска, но какого-то внутреннего, уже ужаленного чувства справедливости и долга хватало, чтобы она выдерживала этот взгляд, пусть и с гулявшими по спине мурашками. Пусть и сглотнув, и невольно сжав на предплечье одной руки другую. Бессознательное желание не уступать этому человеку, явно совершившему что-то ужасное, только у таких бывает это... злое веселье в глазах, заставило её усидеть. Не отвести глаза и не вскрикнуть.
- Ваши слова можно трактовать как угрозу, - холодно и тихо ответила Сара, голос её не дрожал, но был сдавлен, - Но мне часто угрожали недобросовестные родители, которым есть что скрывать. Обычно, такие родители были смелыми только до суда, считая, что кулаки всегда сильнее слова. Вам ведь нечего скрывать, мистер Томпсон?
Мужчина не ответил. Будто бы сразу потеряв интерес, он, провожаемый одними только глазами, поднялся.
- Идём.
- Нет.
Эти два слова значили сильно больше, чем могло показаться. Саре доводилось видеть такие сцены. Дети бояться противиться девиантным родителям зачастую только до того момента, пока не появится кто-то, кто сядет рядом, положит руку на плечо и не скажет, что поможет справиться с любыми сложностями. Множество раз ей удавалось простой поддержкой выведать от подростков об актах семейного насилия, подстрекательства к наркоторговле и воровству, сексуальному насилию или подавлению личности религиозным догматам. Мистер Томпсон был не прав, жизнь только и делала, что протаскивала её через зло, как-будто она никогда не покидала тех самых тёмных закаулков родного неблагополучного района, или маминой психушки, или притона, где умер брат. Она ходила по городам и видела эти отражения снова и снова, снова и снова. А потому ещё один девиантный родитель её не напугает. Он смел только ночью, в одиноком кафе, верно ведь?
- Я думаю, что когда Клейтон допьёт коктейль, я вызову такси, - внезапно сказала Сара, хотя это уже и выходило за рамки простой работы сотрудника органов опеки. - Если он хочет ещё посидеть здесь после дневного происшествия, это нормально, ребёнку надо время прийти в себя. Вы же не будете на него давить, мистер Томпсон?