Десятое октября наступило пятнадцать минут назад. Не то, чтобы Норвуд и Берти были настолько закадычными друзьями и каждый год приходили с шариками поздравлять друг друга с днем рождения в полночь, но сегодня Спенсеру как-то очень захотелось. По той же причине он шагал по опустевшим улицам один, пиная камни носком истоптанных кроссовок. Внутри все горело в предвкушении планов на эту ночь, пока один из потенциальных участников о них даже не догадывался. Зудящая мысль засела в голове: если Меррит окажется не один, это конкретно подпортит вечеринку. Но были ли другие варианты в такое время? Разве что Мистеру Святоше’92 захотелось получить поздравительный отсос от даунёнка из книжного, да и того вряд ли отпустили бы к бойфренду на ночь глядя. Норвуд коротко хохотнул над своей шуткой, показавшейся ему крайне удачной, и отточенным до автоматизма движением вынул из-за уха помятую сигарету. Последняя.

Предпоследней он угостил Тедди Диксона, которого встретил возле супермаркета около трех часов назад. Тедди, может, и не хотел угощаться, на это тонко намекнули его надсадный кашель и позеленевшее лицо после первой же затяжки, но было трудно отказать Норву, возвышающемуся над ним на добрых полголовы. Как и не хватило смелости слиться с «дружеской прогулки» - так назвал это Спенсер, буквально запихнув одноклассника в свою тачку. План родился в голове за считанные секунды, что, вообще-то, Норвуду было не свойственно. Изначально он просто собирался зацепить несколько банок пива и заглянуть к Джею, чтобы зарубиться в приставку. Потому и оказался в двух кварталах от дома в магазине, где Кэндис, молоденькая кассирша, всегда начинала хихикать при виде него и никогда не спрашивала документы, не забывая, в прочем, заговорщически оглядываться по сторонам, прежде чем спрятать в пакет очередную порцию алкоголя. Однако вид знакомо-покачивающихся жирных телес между стеллажами с продуктами развернул представления об этом осеннем вечере на сто восемьдесят градусов. Так, с легкой руки миссис Диксон, отправившей сына за молоком и яйцами к субботнему завтраку, до утра десятого октября Теодор успел обмочить штаны, возненавидеть списки продуктов и крепко пожалеть, что не смог сдержать язык за зубами.

Эту нехитрую последовательность действий толстяк начал выполнять в тот момент, когда Норвуд рывком выдернул его из машины, уронив на землю. Тедди понял, что они находятся возле леса, а когда в руке Спенсера оказалась смотанная веревка из багажника, его мочевой пузырь не выдержал. Норв расхохотался и с силой пнул Диксона в бок.

- Вставай, сука, я еще даже не начал, - процедил он сквозь зубы и отвесил еще один пинок под зад. – Или будешь ползти так до конца, куда я скажу.

Выбора у парня не осталось. Он с трудом поднялся на ноги, подрагивая то ли от испуга, то ли от рыданий, и поплелся вперед, периодически ощущая спиной тычки. Он боялся задавать вопросы и знал, что бежать бессмысленно. Стараниями мамули у Теодора Диксона было постоянное освобождение от физкультуры со второго класса, так что он и ста метров не мог пройти быстрым шагом, не словив отдышку от лишнего веса и отсутствия хоть каких-то нагрузок. Все, что ему оставалось – молиться о том, чтобы придурок Спенсер побыстрее отметелил его (ведь что еще ему может быть нужно) и не придумал чего похуже. Вот только сгущающийся лес подсказывал, что приехали они сюда вовсе не за этим.

Всю дорогу они шли молча. У Норвуда чесались руки начать задуманное прямо сейчас, и он сдерживался изо всех сил, дабы не испортить сюрприз. Еще слишком рано. Тишину нарушило поскуливание Тедди, когда парни оказались возле старой покосившейся хижины. Когда-то здесь проводились скаутские собрания, но потом один из спонсоров выделил средства на строительство нового комплекса, и это место благополучно забросили. Норв знал о нем от отца, который в свое время интересовался походами. От него же научился вязать крепкие узлы, и сейчас это оказалось весьма кстати. Он впихнул Диксона внутрь и со все дури толкнул в спину. Толстяк упал, ударившись головой о стену и начал всхлипывать.

- Что тебе нужно? Что ты собираешься делать? Отпусти меня! – от испуга его голос срывался на визг, и этот визг напоминал Норвуду поросячий. Было мерзко. Спенсер наступал на Тедди, вынуждая его вжиматься в стену, и хищно скалился.

- Ну уж нет, сегодня мы повеселимся как следует, Теодор, - он медленно вынул из кармана складной нож и щелкнул, выпуская лезвие. Толстяк громко всхлипнул и по жирным щекам покатились слезы. – Только не вежливо забавляться одному, без друзей, правда? Ах да, тебе-то откуда знать, у тебя же их нет.

Он говорил вкрадчиво, все приближаясь, и снова разразился смехом. А глаза его не смеялись. Откуда-то из глубины рвался гнев, пока еще контролируемый, но Норвуд чувствовал, что находился на грани. Очередной всхлип и стекающие под нос сопли Диксона вперемешку со слезами заставили его раздраженно дернуться вперед. Лезвие уперлось в висок Тедди, на коже выступила капля крови.

- Или ты заткнешься сам, или я заткну тебя насовсем, - отрезал Спенсер, его ноздри с шумом втягивали воздух. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза - загнанная жертва и полубезумный хищник, пока первый не выдержал и не отвел взгляд. Норв ухмыльнулся. – А чтобы шавка не сбежала, ее нужно держать на привязи.

Парень оглянулся, поискав глазами подходящую опору, и увидел балку посреди комнаты. Несмотря на то, что хижина успела обветшать, деревянный столб выглядел вполне себе надежно. Волоком подтащив к нему перепуганного почти до обморока Тедди, Норвуд усадил его спиной к балке и начал приматывать к ней веревкой. Видимо, от перенесенного стресса жирдяй обмяк и только крутил закатившимися глазами из стороны в сторону. Что ж, отсутствие сопротивления было Спенсеру только на руку. Он нарочно слишком крепко затягивал узлы, даже не думая о том, сколько времени Диксону придется так просидеть и не отомрут ли его конечности от недостатка крови. Подумаешь, рукой больше или меньше, кого вообще волнует состояние этого ничтожества? Закончив работу, Норв удовлетворенно окинул картину взглядом.

- И запомни, ты можешь орать сколько влезет, здесь тебя все равно никто не услышит. Но лучше этого не делать.

Спенсер был не уверен, услышал ли его толстяк, находящийся, по всей видимости, без чувств. Зато был уверен в том, что, вернувшись, найдет его в том же положении. Во всем лесу не было ни единой души, которая могла бы прийти на помощь. И это его полностью устраивало. Помедлив еще с полминуты, парень развернулся и вышел. Пора было звать виновника торжества.

Норвуд докурил сигарету как раз тогда, когда оказался перед домом Мерритов. Приглушенный свет за занавесками в окне второго этажа говорил о том, что Бертран еще бодрствовал. Пока все складывалось как нельзя лучше. Спенсер подошел под окно нужной комнаты и свистнул. Звать Берти по имени было слишком рискованно, мог проснуться его отец, и неизвестно, как бы разворачивались события дальше. К сожалению, не все родители Бангора давали своим чадам такую свободу в передвижениях, какая была у Норвуда Спенсера. Он наклонился, чтобы поднять с земли несколько мелких камешков, и кинул их в окно. Для верности.

- Кто не спрятался, я не виноват, малыш Берти, - пробубнил себе под нос Норв и запрокинул голову, услышав звук открывающегося окна. В лунном свете его широкая улыбка выглядела как оскал.

Отредактировано Norwood Spencer (2019-11-25 09:47:48)

Наверное, впервые в жизни Норвуд был действительно рад видеть помятую рожу Меррита. Он не помнил, когда в последний раз испытывал такое возбуждение от собственной задумки. А вечеринка по случаю дня рождения, судя по всему, была в самом разгаре – в компании с подушками, складки которых предательски отпечатались на щеке именинника.

- Я пришел отыметь твою мамашку, а потом вспомнил, что она сбежала. Поэтому тебе придется спуститься и отсосать мне, - он говорил негромко, но в полуночной тишине, прерываемой только стрекотом кузнечиков, слова звучали отчетливо. Норв усмехнулся и сплюнул на траву. – Я серьезно, Меррит. Тащи сюда свою задницу, у меня для тебя кое-что есть.

Слово «такт» в лексиконе Норвуда Спенсера отсутствовало с рождения. Они никогда не обсуждали то, что случилось с Шерил Меррит. Однажды она просто пропала, и город знал об этом, но знал молча. Их компания не была исключением. На самом деле, Норвуда это не сильно волновало. Однако, если бы кто-то спросил его мнение, он бы сказал, что женщина просто сбежала от мужа-неудачника. Серьезно, кто в здравом уме захочет прожить всю жизнь с человеком, который целыми днями только и делает, что пялится в библию? Уже несколько поколений Спенсеры не принадлежали к числу набожного населения, а потому и на воскресной службе Норв был лишь единожды. Тогда им с Джеем очень уж хотелось попасть на «большой концерт Берти Меррита», и половину службы они хихикали на задних рядах над тем, как отвязно их дружище выглядит в костюмчике хориста. Уйти пришлось после того, как одна из пожилых леди в пятый раз обернулась и грозно шикнула на двух балбесов. Но к тому моменту желание поржать было удовлетворено, поэтому парни не сильно расстроились, выбегая из церкви и нарочито громко топая ногами. Помимо главного объекта их внимания, Норвуд заметил и отца Меррита. Он нараспев тянул слова, смысл которых проходил мимо школьников, далеких от религии. Но сама картина была скорее жалкая, чем впечатляющая. Помнится, Спенсер тогда и подумать не смог о том, чтобы его собственный отец занимался такой клоунадой. К тому же, друзьям Берти было прекрасно известно, что Меррит-старший не такой уж и святой, каким хочет казаться. Чего стоили только переполненные пепельницы и пустые бутылки, ставшие постоянным элементом интерьера в доме священника. А сам Берти был, видимо, не таким уж и хорошим сыном, раз не стал для своей мамки причиной остаться в Бангоре. То, что она покинула город, было очевидно по одной простой причине: живым здесь очень сложно спрятаться.

Ждать пришлось добрых минут десять. Норв нервно расхаживал взад-вперед, не в силах оставаться на месте. Руки беспокойно и, скорее, по привычке шарили по карманам, прекрасно зная, что сигарет в них нет. Оставалось надеяться, что Берти выйдет не с пустыми руками. В конце концов, все по-честному: гости с подарками, а именинник должен проставляться. Когда тихо щелкнул замок закрывшейся входной двери, Норв резко вскинул голову. На его лице все так же блуждала загадочная улыбка, а взгляд беспокойно бегал из стороны в сторону. Горящих щек в темноте видно не было, но весь вид Спенсера говорил о том, что что-то намечается, красноречивее любых слов. Если бы Меррит был чуть умнее и немного внимательнее, он бы отметил недобрый блеск в его глазах. В последние дни Норвуд и сам замечал это свое нехорошее выражение лица, когда бездумно натыкался на отражение в витринах или стеклах машин. Признаться, пару раз его даже передергивало от неожиданности. Словно что-то изменилось внутри него. Словно там был еще кто-то другой. Но бредовые мысли спешно вытеснялись из головы, а через несколько минут и вовсе забывались. Сейчас для них и подавно не было места.

- Чего так долго? Решил сначала принять душ? – издав смешок, Норвуд послал Берти воздушный поцелуй и в три шага преодолел расстояние между ними. Несмотря на то, что внешне он привычно непринужденно дурачился, в остальном движения его были резкими и чересчур уверенными. Пальцы неожиданно цепко сомкнулись над локтем Бертрана. – Идем скорее, гости уже собрались, - снова дурацкий отрывисто-лающий смешок. – Джей, Деннис и … остальные тоже там. Не могли не поздравить малыша Берти с тем, что он больше не малыш. Как быстро растут чужие дети!

Нарочито издевательски сюсюкая, Спенсер потащил друга к дороге, даже не пытаясь дать каких-то объяснений. Ложь о ребятах, кажется, его немного расслабила. На то и был расчет. Внешний вид Меррита тоже волновал мало. Будь он сейчас хоть босиком и в одних трусах, Норвуд вряд ли заметил бы это, потому что мысли его на самом деле были в лесной хижине, рядом с Тедди Диксоном, который в этот момент всхрапнул, открыл глаза, оправившись от обморока, и тоненьким испуганным голосом начал звать на помощь.

---

Пешая прогулка до леса заняла около получаса. Машина оставалась на том же месте, где Норвуд бросил ее, привезя толстяка Диксона в пункт назначения. Энергия буквально сочилась из каждой поры Спенсера, и дважды пройденное расстояние до дома Мерритов не отозвалось даже малейшей усталостью в его теле. Берти же, кажется, слегка запыхался. Но стоило ему отстать, Норв настойчиво и нетерпеливо подталкивал его вперед. Какие-то вялые протесты и возмущения за спиной начинали его раздражать. Слишком. Много. Вопросов.

- А ты что, думал, будем разбивать пиньяту где-нибудь в игровой комнате, а потом дружно споем тебе песенку? – парень резко остановился и развернулся к другу. Кисти рук дернулись, почти сжавшись в кулаки, но Норвуд вовремя остановился. Прежде, чем глубокий выдох помог ему вернуть себе спокойствие, на долю секунды лицо исказилось судорогой. Что-то очень хотело вырваться наружу. Норвуд и сам этого хотел, надо было только поторопиться. – Не, чувак, у нас теперь все по-взрослому. Так что хватай свои мокрые штанишки и пойдем уже, ради бога! Вдруг веселье началось без нас.

Кажется, началось. Вместе с тем, как на горизонте замаячила хижина, послышались слабые вопли. Вначале было не разобрать, но чем ближе парни оказывались к домику, тем отчетливее угадывались крики о помощи. Норвуд тяжело вздохнул и обернулся к Мерриту, на лице которого читалось недоумение и … недоверие? Он покачал головой, успев на всякий случай перехватить запястье Бертрана до того, как тот куда-нибудь дернулся. Из груди вырвался хрипловатый смех.

- Видел бы ты сейчас свое лицо! Ну, вот мы и пришли, - Спенсер по-хозяйски гостеприимно махнул рукой на дверь и с усилием потянул друга внутрь. На улыбку не осталось и намека. – Ты же не хочешь испортить свой праздник, Берти?

Не уловить в голосе угрозу было невозможно. Дверь со скрипом отворилась, увеличивая громкость голоса Тедди. Тот, по-видимому, услышав их, заверещал еще громче. Кроме «отпусти» было сложно уловить что-то членораздельное. Норвуд грубо впихнул Бертрана внутрь так же, как до этого сделал это с Диксоном. Сам он зашел последним и подпер дверь изнутри заранее заготовленной палкой. Теперь Спенсер стоял за спиной Меррита, возвышаясь над его плечом, как сам дьявол. И можно было поклясться, что именно дьявольские огоньки плясали в ставших неестественно темными глазах. Оба они смотрели на Тедди, который отчаянно пытался стать маленьким и невидимым от страха, но у складок на его пузе были другие планы. С виска и до подбородка тянулась уже засохшая струйка крови.

- С днем рождения, придурок, - беззлобно гоготнул Норв, пихнув Берти в плечо, как будто только что отпустил смешную шутку. – Ну, разве ты не этого хотел?

Отредактировано Norwood Spencer (2019-12-01 23:18:10)

На самом деле все было куда глубже, чем просто желание порадовать Бертрана в день его рождения. Норвуд, может, и не отличался внимательностью и сообразительностью, но кое-что не давало ему покоя с самого лета. Подозрительно хорошее отношение сыночка священника к сирым и убогим. Наверное, папашка долго вбивал в его голову эти ценности. Библией там, массивным крестом со своей груди или чем-нибудь еще – неважно. Но у Спенсера даже челюсти свело от возмущения, когда в книжной лавке Меррит побежал спасать свою подружку – слабоумного Вуда-младшего, никчемного брата Гейба. Оба Вуда вызывали у Норвуда не самые теплые чувства. Если о Харди он знал постольку-поскольку, отдаленно по чьим-то рассказам, то местная звезда футбола надоела ему сильнее, чем школьный уборщик, вечно шпыняющий их за курение на территории. «Если мне, бля, еще хоть раз придется слушать об их сраных победах в сраном футболе больше пяти секунд, я обоссу форму всей команды,» - кривится Норв на восторженные вопли директора по школьному радио после очередного матча.

И после всего этого Берти решил поиграть в Робин Гуда, отмахнувшись от своей компании в пользу какого-то куска дерьма, который и шагу ступить не может без чьей-то подсказки. Если бы он был нормальным, его бы не стали запирать дома вдали от остальных нормальных людей, правда? Себя и своих друзей Норвуд, конечно, относил к числу нормальных. Может быть только Деннис иногда перегибал палку, но в целом к его выходкам все привыкли. В конце концов, в большинстве случаев это все было весело, как и в ситуации с Харди. Так считали все, кроме Берти Меррита. Берти Меррита, который, видимо, ставил себя выше остальных членов банды (хотя на деле был тем еще лилипутом), считал себя лучше них со своими дохрена-высокими-моральными-принципами. И Норвуда это бесило.

Он только одобрительно хмыкнул, когда ботинок впечатался в мягкий бок, и нахмурился, когда Берти начал юлить. Ну вот опять. Норвуд скрипнул сжатыми зубами и двинулся в сторону Меррита. Успокоившаяся было злость с утроенной скоростью горячими волнами разлилась по телу, начиная от солнечного сплетения.

- Может быть, Деннису понравится рассказ о том, как один мелкий говнюк за его спиной помог другому мелкому говнюку, который чуть не испортил нам все веселье, а? Как думаешь? – подойдя почти вплотную, Спенсер сгреб в кулак ворот дурацкой водолазки и тряхнул Бертрана. Поскуливания Тедди служили отличным аккомпанементом происходящему. Он и сам не знал, почему тогда промолчал о произошедшем. Остальные успели уйти, когда Меррит совершил одну из самых гнусных ошибок в своей жизни. И если бы у Норва так вовремя на развязались шнурки, он бы тоже не подумал дожидаться этого дебила в дверях. Но получилось так, как получилось, и в итоге вышло боком не только Берти, но и бедняге-Диксону, оказавшемуся не в то время не в том месте. Интересно, кто-то из них еще рассчитывал на хороший конец? – Может быть мы позовем их обоих прямо сейчас и расскажем, что среди нас завелась вонючая церковная крыса?!

Вкрадчивый тихий голос сменился криком без всяких постепенных переходов. Микроскопические капельки слюны взбешенного Норвуда полетели в разные стороны, наверняка оседая и на лице Меррита. Сильный толчок откинул Бертрана к стене. Не в силах справиться с собой, Спенсер отвесил пинок по ребрам привязанного Тедди, потом еще один, и еще. Тот пару раз вскрикнул, а в конце смог издать только протяжное «ох», как будто весь воздух разом вышел из его легких. Раскрывать рот Диксон не решался, боясь привлекать к себе лишнее внимание. Даже его мозг, сжавшийся от страха как и яйца, соображал – чем больше Норвуд увлечен Берти, тем меньше достанется ему. Парень откинул со лба мешающую челку и снова устремил взгляд на того, кого и другом-то сейчас назвать было противно.

- Я не знаю, какие у тебя отношения с тем дебилом. И не хочу знать. Просто кто-то, кажется, забыл, что мы не гастролеры от твоей ебучей церкви. После такого, чел… Кто знает, возможно, ты по доброте душевной подтираешь задницы обосравшимся ботанам, которым от нас достается? Ты же у нас святой, - последнее слово Норв прошипел с особым отвращением. Сейчас ему буквально выкручивало внутренности от желания выместить всю свою злобу, копившуюся несколько месяцев. – И я тут подумал, что тогда тебе, наверное, не место рядом с нами.

Из кармана снова появился складной нож. Небрежно трогая большим пальцем лезвие, Норвуд стал рассматривать его с какой-то особой нежностью. Словно все остальное вокруг существовать перестало. Опять заговорил он только через пару томительно тянувшихся минут.

- «Все бы отдал, чтобы поглядеть на его распотрошенное брюхо», - процитировал Норв утренние слова Бертрана и ухмыльнулся, не поднимая глаз. – Так вот, я сделал за тебя все, что мог. Даже выбрал действительно виновного, чтобы тебе было легче наступать на горло своей совести. Дальше выбор за тобой, Берти: ответить за свои слова и доказать, что ты один из нас, или вынудить с тобой попрощаться.

В тот момент, когда Норвуд Спенсер вложил рукоятку ножа в руку Меррита, глаза Тедди в буквальном смысле вылезли из орбит от страха. Он задергался как в припадке и заорал во все горло, не чувствуя боли в повреждающихся голосовых связках. Снаружи его слышали только вороны.

Отредактировано Norwood Spencer (2019-12-21 21:16:53)

Сложив руки на груди, Норвуд наблюдал за тем, как Берти копошится в складках Диксона. Тот подозрительно затих, и уже тогда Спенсер понял, что что-то здесь не так. Фальшивые вопли сыночка священника, тельцем загораживающего свои манипуляции, только убедили его в том, что план на грани провала. И тем не менее, Норв не успел среагировать, когда толстяк вдруг неожиданно резво вскочил и кинулся к двери.

Левый глаз заплыл, еще сильнее утопая в круглой лоснящейся щеке, и бордово-фиолетовый фингал, казалось, сполз на половину лица. Жирдяя неестественно скособочило болью от полученных ударов, но все это не мешало ему до побелевших костяшек вцепиться в сучковатую палку – его единственную надежду на спасение, которой Тедди бездумно размахивал. После нескольких секунд молчаливого созерцания Норвуд расхохотался.

- Хочешь убежать, жирный? Беги, - парень пожал плечами так, будто ему не было никакого дела до этого куска сала. – Свою функцию на сегодня ты уже выполнил. Не так, как хотелось бы, но… - Диксон ошарашенно уставился на Норва, остановив хаотичные взмахи и не веря в правдивость сказанных слов. Театральная пауза затягивалась. Спенсер закатил глаза и, сделав резкий выпад, перехватил палку, второй конец которой Тедди все еще любовно держал. Толстяк взвизгнул и отбросил ее от себя, как будто дерево вдруг превратилось в змею, чем вызвал новый приступ хохота. От испуга он не сразу смекнул, что дверь открывается вовнутрь, и с полминуты безрезультатно ее толкал. А потом все же вырвался на улицу.

- Не забывай оглядываться, Диксон! Я обязательно приду за тобой! И чем раньше ты начнешь болтать своим вонючим языком, тем раньше мне придется тебя навестить! – прокричал Норвуд в спину Теодора, в тот момент совершающего самый быстрый забег в своей недолгой жалкой жизни. Догонять его никто не собирался. Сейчас у Норва были дела поважнее. А с этим придурком он действительно разберется попозже. Например, выловит по дороге из школы. Или заглянет в окно поздней ночью. И тогда у толстопуза не будет ни единого шанса вырваться.

Когда Спенсер, закрыв дверь, обернулся к Бертрану, святоша стоял на том же месте, переминаясь с ноги на ногу и что-то лепеча. На лице Норвуда не осталось и тени веселья, стальным злым взглядом он пошарил по сторонам в поисках ножа, но Меррит, кажется, успел его куда-то спрятать. Ну ничего, для того чтобы выбить из него всю христианскую дурь, Норву хватит и собственных кулаков.

- Свой выбор ты сделал, ублюдок, - процедил он сквозь зубы, неспешно сокращая расстояние. Пальцы сжимались и разжимались, а истерзанные костяшки даже не саднили. Насилие – вот чего ему хотелось сейчас так отчаянно. А вместо того, чтобы сделать это вместе в подтверждение дружбы, Берти гадко все слил, чего и следовало ожидать. Но шоу должно продолжаться, и теперь уже говнюку Мерриту придется примерить на себя шкуру жертвы.

Первый удар отпечатался на бледной скуле, а следующий за ним без промедления – в живот. Когда Берти согнулся пополам, хватая ртом воздух, Спенсер грубо дернул его голову вверх, вцепившись в отросшие волосы. Ему пришлось наклониться, чтобы их лица находились примерно на одном уровне.

- Оно того стоило, Бееерти? – Норв нарочно манерно растянул гласную, придав звучанию имени отвратительную слащавость. – Стоил целый и невредимый жирдяй того, что ты будешь харкаться кровью?

Он осклабился, еще сильнее сгребая каштановые волосы в кулак, а в следующее мгновение коротко ударил Меррита в нос. Что-то громко хрустнуло в тишине, и кровь брызнула в разные стороны. Несколько капель попали на светлую ткань толстовки Норва, еще несколько – на его лицо. Берти негромко застонал. Спенсер поднял руку и провел пальцами по щеке, размазывая чужую кровь, оставляя бледные разводы. Пару секунд он завороженно смотрел на испачканные пальцы, затем снова взглянул на друга. Распухший нос и кровавые «усы», стекающие дальше к подбородку, выглядели как-то комично.

- Ну вот и нарядили тебя ко дню рождения. Нравится? Что, даже сдачи не дашь мне, святоша? – Норвуд с отвращением харкнул на ботинок Бертрана и выпрямился. – Знаешь, я думал, мы друзья. Думал, мы повеселимся. А ты взял и испортил всю вечеринку, - удар в челюсть. – Я разочарован, - еще один. – Думаешь, если Диксон решит пожаловаться мамаше, он не упомянет про тебя? О, еще как. И вряд ли в его рассказе ты будешь сраным спасителем. Для таких, как он, мы все одинаковые. Только ты этого не заслуживаешь, быть с нами наравне. Но так и быть, я доберусь до него еще до того, как хоть одно слово опорочит Ваше Святейшество. Ведь я-то хороший друг.

С усмешкой Спенсер отвесил шуточный поклон. И в этот момент под одной из приподнятых прогнивших досок пола увидел рукоятку своего ножа, того самого, что несколькими минутами ранее даровал свободу Тедди. Он даже не заметил, как всадил в кисть несколько заноз, когда просунул руку за своим сокровищем.

- Ну ты и придурок, Меррит, - лезвие вновь выдвинулось с тихим щелчком.

Отредактировано Norwood Spencer (2020-02-02 21:39:18)

Наверное, Берти думал, что его писк звучал грозно. Если бы Спенсер не замешкался, он бы обязательно поржал, но вышло как-то иначе. Затылок с глухим стуком впечатался в прогнившие деревянные половицы, одна из них приподнялась и уперлась углом в поясницу, доставляя неудобства. Больно не было, было неожиданно. Только что найденный нож вновь выпал из руки и откатился куда-то вбок. Норвуд аж засопел от бешенства и попытался рвануться за ним, но не тут-то было.

Меррит неуклюже навалился на него, и руки оказались прочно прижаты к полу, мелкий говнюк со всей дури придавил их своими острыми коленками. Еще неожиданнее оказался удар по лицу. Голова дернулась, и Норвуд затих, будто прислушиваясь к ощущениям. Он даже перестал предпринимать попытки сбросить с себя Бертрана, хотя, по правде говоря, не то чтобы ему нужно было прилагать для этого слишком много усилий. А потом хрипло расхохотался, глядя в это растрепанное и скорее растерянное, чем злое, лицо с кровавыми подтеками. Смех прервал второй удар, от которого громко клацнула челюсть. Норв едва не остался без доброй половины языка. Что ж, лишись он возможности отпускать свои мерзкие шуточки усилиями Меррита, сыну священника могли бы сказать спасибо. Ну, может быть только Марта расстроилась бы, но Норвуд и в этом не был уверен до конца. Даже Милинда иногда закатывала глаза, услышав какую-нибудь из острот сына («Помолчал бы ты, Норвуд, казался бы умнее»).

Теперь лицо Спенсера тоже заливала собственная кровь из насквозь прокушенной губы, она же гадким железом булькала во рту. Он мотнул головой, отбрасывая волосы с глаз насколько это было возможно, и осклабился, демонстрируя красные зубы.

- У тебя что, наконец отрасли яйца, Берти? – может быть это было удивительно для группки мальчишек с ублюдскими замашками, но они ни разу в жизни не дрались между собой. Подзатыльники, пинки под зад и даже по-дружески натянутые по самое не балуй труселя были обычным делом. Драка – никогда. Оттого забавнее было получать по лицу от Берти Меррита. С другой стороны, не он ли был самой подходящей кандидатурой для первого раза – наверное, единственного первого раза в жизни шестнадцатилетнего Бертрана – учитывая легкое напряжение между ними, появившееся еще в день знакомства? – Хочешь вмазать мне еще раз, а? Я готов по-библейски подставить тебе другую щеку, - кривляясь, Норв и вправду с трудом повернул шею, ухмылка будто приклеилась к его кровавым губам. – Другого шанса не будет, Меррит.

На вопрос о том, что с ним не так, Спенсер решил не отвечать, потому что и сам не знал. А успокоиться – и вправду, как будто, успокоился. Все выглядело так, как будто Норв действительно нажрался колес, которые не очень-то сочетались между собой, такое с ним уже бывало пару раз. Теперь стоило ему повести себя чуть более неадекватно, чем обычно, все думали, что он просто обдолбался. Они могли бы сейчас дружно посмеяться над произошедшим и разойтись по домам, а завтра в школе сделать вид, как будто ничего не было. Но правда заключалась в том, что Норвуд не употреблял ничего уже хрен знает сколько времени. И вспышка агрессии была не результатом фармацевтических экспериментов – ему действительно хотелось сделать кому-нибудь больно. По-настоящему больно.

Он нарочно удерживал зрительный контакт. Он видел, как в глазах Берти плещется смесь боли, непонимания, злобы и страха. Как бы Меррит ни корчил из себя храбреца или ни пытался перевести все в слишком уж натянутую шутку, ясно было одно – сейчас он боялся Норвуда. Странно только, что при этом его тощая задница все еще сидела здесь, вместо того чтобы уноситься в дальние дали вслед за Диксоном.

Однако не только упоение чужим страхом заставляло Норва всецело завладевать вниманием Берти, скалясь в ухмылке и что-то болтая. Пальцы правой ладони тем временем с трудом нашарили то, что глупо упустили несколько минут назад. Ладонь покалывали сотни мелких иголок от того, что руки все еще были почти обездвижены Мерритом, и на лбу Норвуда даже выступили крупные капли пота от напряжения, когда жалкие попытки подтянуть к себе нож увенчались успехом. Шкрябанье металлической ручки по полу все же привлекло внимание Бертрана, и удивление на его лице в ту секунду перекрыло все остальные эмоции. Но было уже поздно.

- Слушай, не хочешь, не надо. И не говори потом, что я не предлагал, - воспользовавшись замешательством парня, Спенсер выдернул руку из-под его колена. Холодная рукоять ножа легла в ладонь как влитая. А в следующий момент лезвие без особого сопротивления до середины вонзилось в бедро Меррита, на каких-то два пальца выше коленной чашечки.

Норвуд наблюдал за происходящим, сложив руки на груди. Как будто это не его дружище в ужасе отползал с торчащим из ноги ножом, покачивающимся от резких движений. Ситуация напоминала какой-нибудь дешевый слэшер, которыми Норв засматривался лет с четырнадцати. Не хватало жуткой маски на его лице, наспех сшитой кривыми стежками, и более устрашающего оружия. В остальном было весьма канонично – заброшенная лесная хижина, пацан, по своей тупости там оказавшийся, и даже еще одна жертва, правда, не совсем удачная. На этот моменте Спенсер вздохнул.

Когда Берти совершил, пожалуй, один из самых тупых поступков в своей жизни и выдернул клинок из ноги, кровь густыми толчками полилась из свежей раны. В едва попадающем внутрь лунном свете она казалась почти черной, как и пятно, стремительно разливающееся по штанине. Несколько секунд Норвуд завороженно смотрел на это зрелище, игнорируя попытки Меррита угрожать ему. Зашкаливающее сердцебиение и шум в ушах перекрыли остальные звуки, голос Берти словно прорывался через толщу воды. Да и неважно, что он там кричал. Хотелось только подойти и сжать его ногу еще сильнее, выдавить до капли всю кровь, смотреть, как знакомое лицо становится все бледнее. Интересно, он умрет? Святоша-Меррит-младший умрет в этой грязной холодной дыре, в компании того, кого хотел бы видеть возле себя в последнюю очередь, захлебываясь криками боли и страха, которых никто не услышит? Равнодушная поначалу мысль ведром ледяной воды окатила Спенсера с ног до головы. Вечер развлечений явно зашел слишком далеко. Сознание прояснилось. Блядь.

- Блядь, ты совсем тупой?! Ты же сдохнешь тут сейчас! – как будто совсем не он был виновником нового и совсем неположенного отверстия в теле Меррита. И тем не менее, осознание того, что тот такими темпами может откинуться если и не вот прямо сейчас, то пятью-десятью минутами позже – точно, заставило Норвуда испытать почти панический ужас. Сложно сказать, перед чем именно: тем, что его упекут в тюрьму за убийство, или смертью на его глазах как таковой. Скажи Норвуд, что он никогда не убивал, это было бы неправдой. Но одно дело из интереса закопать живого хомяка на заднем дворе или камнем перебить пойманной лягушке лапы, наблюдая за тем, как мученически она пытается передвигаться, а потом забить окончательно, когда надоест. И совсем другое, смотреть на то, как друг, пусть даже и херовый, медленно умирает прямо перед тобой по твоей же вине. К горлу моментально подступил склизкий ком, который Спенсер сглотнул с большим усилием. Сейчас важно было только помочь этому придурку, потому что сам он, кажется, твердо решил истечь кровью.

Норвуд кинулся к Берти, на ходу расстегивая ремень, чтобы перетянуть ногу, но не тут-то было. Меррит снова завопил, один из лихорадочных тычков ножом в воздух чуть не угодил Спенсеру в левый глаз. Вот же сучонок. Он кинул взгляд на его ногу, джинсы справа промокли в темной жиже почти до самого низа, Меррита, кажется, начало пошатывать. Однако, убежденный в том, что Норв хочет его добить, сын священника не собирался сдаваться без боя. Что ж, обвинять его было не в чем. Едким уколом где-то внутри отозвалось малознакомое чувство вины, которое Спенсер тут же попытался задавить. Пока не до душевных терзаний.

Он вскинул поднятые ладони – единственный жест, который показался уместным в такой ситуации.

- Ты точно хочешь помереть именно тут, придурок? Или дашь мне остановить твое чертово кровотечение?

Как поступать в таких случаях, Спенсер с детства знал от отца. Как любой любящий родитель, Джеральд попытался вложить в не слишком способного сына хотя бы те знания, которые в теории могли бы когда-нибудь спасти ему жизнь. Кто же знал, что кого-то спасать Норвуду придется от самого себя.

С тихим звуком трения кожи о ткань Норвуд вытащил ремень из петель на джинсах. Меррит наконец успокоился – ха, ему ли говорить о спокойствии? – и теперь сидел тихо, только глазные яблоки лениво двигались под полуопущенными веками. Спенсер расценил это как молчаливое согласие на дальнейшие действия и подошел к Берти. В полуметре от него валялся нож, на лезвии поблескивали липкие подтеки. Поколебавшись с пару секунд, Норв решил его не поднимать. Словно опасался, что, снова почувствовав тяжесть в руке, непременно завершит начатое.

В голове назойливо звучала одна мысль: «а что, если Берти кому-нибудь расскажет?» Но он же не сделал ничего плохого, правда? Вот даже сейчас, опускаясь коленями на истоптанный пыльный пол, Спенсер собирался благородно избавить друга от страданий. Он лихорадочно пытался заработать индульгенцию, упорно не обращая внимания на руки в крови – в прямом смысле. На секунду показалось, что Меррит перестал дышать. Перестав непослушными пальцами возиться с пряжкой, Норвуд потряс его за плечо:

- Слышь, ты там как? – ничего, кроме банальных вопросов в голову не лезло, однако меньше всего хотелось, чтобы Берти сейчас отключился. Неизвестно, сколько крови он уже потерял и насколько критично это было для его худощавого тельца. Он отчаянно пытался нашарить в памяти темы, на которые можно было бы разговорить Меррита, чтобы просто знать, что он не окочурился, но было тщетно. – Сейчас кровь остановим, будешь как новенький, - нервный смешок вырвался сам собой. Осталось только добавить, что прыгать будет аки горный козел. Правда, вряд ли в ближайшее время. Судя по всему, рана была глубокой.

Спенсер крепко затянул ремень на бедре, примерно на пол ладони выше пореза. Плотная пропитанная бурым ткань неприятно хлюпнула, отдавая излишки влаги. От стойкого металлического запаха, бьющего прямо в нос, становилось дурно. Теперь нужно было только дойти до машины с аптечкой. Норвуд прикинул, что до того края леса, где он ее бросил, идти им минут пятнадцать шагом нормального человека. С одноногим Мерритом в предобморочном состоянии предстоящий путь казался куда сложнее.

- Все, поднимайся, - Норв встал на ноги и, чуть замешкавшись, протянул Берти руку для опоры. Слабые пальцы, недоверчиво вложенные в ладонь, доверия не внушали. Если он упадет и вдобавок раскроит себе голову об одну из торчащих деревяшек, одним жгутом точно не обойтись. Придется закапывать тело и пускаться в бега, что в планы Спенсера на ближайшую жизнь вообще не входило. Он нахмурился и обошел Бертрана, чтобы оказаться за его спиной. Тот сразу же нервно заерзал, все еще вытирая задницей старые доски. – Да спокойно! Если будем и дальше здесь сидеть, рано или поздно у тебя отвалится нога. Как ты потом будешь помогать всяким уродцам? – Норвуд говорил это беззлобно и без насмешки. Ему просто вдруг очень захотелось оказаться в своей постели. Чтобы эта идиотская ночь поскорее закончилась. Но для этого надо было разобраться с Мерритом. Подхватив его подмышками, Норв одним рывком поднял друга на ноги. Пришлось закинуть себе на плечи безвольно болтающуюся руку, пока Берти не успел грохнуться обратно.

Когда спустя сорок минут впереди показался одиноко стоящий и совершенно неуместный на краю леса темно-синий форд, Норвуд готов был завопить от радости – вот настолько он заебался. Опытным путем было установлено, что неровные землистые тропинки совсем не предназначены для того, чтобы в темноте прыгать по ним на одной ноге. Если честно, в таких условиях было проблематично и на двух. Спенсер и Меррит, сливаясь в одну неуклюжую трехногую тень, несколько раз едва не упали вместе, когда на пути подворачивались внезапные ветки и камни.

Ни за что нельзя было допустить, чтобы Берти запачкал сидения в тачке. Норвуд уже знал, что кровь с них почти невозможно смыть. Он усадил Бертрана прямо на землю возле машины, не обращая внимания на протесты, и наполовину скрылся в багажнике, выискивая необходимое. Первым он выудил оттуда фонарик и бросил Мерриту.

- Будешь светить. Хоть какая-то от тебя польза, - следующей на свет показалась аптечка и наполовину опустошенная пластиковая бутылка с водой. Кажется, на этом все.

Размытый кружок света задергался из стороны в сторону, когда Норвуд стянул ремень с ноги друга. Он взялся пальцами за края дырки на джинсах Берти и дернул с усилием. Ткань поддалась с характерным звуком, обнажая острую коленку и зияющую рану.  Штанина теперь болталась только на толстых боковых швах. Кровь больше не текла, она сочилась еле-еле, и Спенсер сам не заметил, что вздохнул с облегчением.

- Ну все, тебе больше ничего не грозит. Ну, может быть только заражение крови, но даже если так, то ты хотя бы не умрешь прямо сейчас, - он плеснул на рану воду, а затем, немного подумав, щедро полил сверху перекисью водорода из аптечки. Оголенная плоть зашипела красноватой пеной, зашипел и сам Меррит. Завершающим штрихом стала повязка. Норвуд намотал бинт толстым слоем, истратив на это почти весь рулон – для верности. Он кинул на заднее сидение кусок какой-то ткани, неизвестно зачем завалявшейся в багажнике, но оказавшейся сейчас очень кстати, и помог Берти забраться внутрь машины.

- Там пиво валяется, можешь взять, - бросил Спенсер, усаживаясь за руль и заводя двигатель. Он имел в виду то пиво, которое купил там же, где встретил Диксона. Наверняка сейчас оно было теплым и мерзким. Но лучше такое, чем вообще ничего, верно? За всю дорогу до дома Мерритов Норвуд не произнес ни слова. Он тихо остановился на подъездной дорожке, предварительно выключив фары, чтобы не разбудить отца Берти или кого-то из соседей.

- Ну, иди, - нетерпеливо бросил парень после пары минут напряженной тишины. Выходить и помогать Бертрану добраться до крыльца он не собирался. Страх миновал, все плохое осталось позади, и к нему вернулось раздражение и тупая уверенность. Берти больше не был его заботой.

Норвуд даже не повернул голову на беспомощную возню. Лишь подождал, когда дверь захлопнется, и резко газанул в сторону своего дома. Там его ждала новенькая пачка сигарет.