Переезжая в Бангор, Агата рассчитывала на более или менее, но спокойную жизнь - насколько она вообще может быть таковой у человека, осознанно посвятившего себя копанию в других человеках. Мертвых человеках. И подчас не по своей воле.
Конечно, город уже знал. И гудел. Агата привыкла не удивляться, но целый самолёт с мертвецами, который смог относительно ровно приземлиться - нет, о таком она ещё не слышала.
Она и другие эксперты городка три дня кряду вскрывали, изучали, препарировали и закрывали прибывшие из ниоткуда тела. Агата не задавала вопроса, откуда пожаловали мертвецы, одетые по моде двадцатилетней давности, но задать его так хотелось. Пальцы ныли от бесконечной писанины. Цианоз ногтей и губ, скоропостижная смерть на фоне полного здоровья - у большинства, - и у всех одна и та же причина. Фибрилляция желудочков - отсутствие следов реанимационных мероприятий - смерть.
Безусловно, часть пассажиров имела склонность к подобному исходу, но не все же сразу, да и экипаж впридачу. Да ещё одно явление женщина не могла объяснить - выражение лиц мертвых людей.
Лица покойных безучастны, оттого мы их так и называем. Заостряются черты, впадают щеки, но эмоций в целом нет, все изменения есть сугубо физиологические процессы.
Но здесь Агатка и другие эксперты явственно фиксировали то, что можно назвать выражением страха. Ужаса. Такого, от которого остановится сердце почти у восьмидесяти взрослых людей.
Уже это было странным само по себе. То, что испугает одного, не страшно второму. Агата могла бы переночевать в комнате с мертвецом, но знавала человека, который не вынес бы даже вида мертвой мыши.
Она не была уверена, что в отчёте можно написать "смертный ужас" в качестве причины, и ограничилась парой дюжин "фибрилляций". Не считая сопутствующих прижизненных диагнозов, типа опухолей. Что лучше, долго умирать от рака или быстренько испугаться? Спорный этический вопрос.
Агата закрыла глаза и откинулась на спинку кресла, пытаясь расслабить затёкшие плечи. Перед ней громоздились бланки отчётов и покрывалась пленкой поверхность недопитого растворимого кофе, давно уже успевшего остыть.
В маленькие окошки под потолком прозекторской просачивалась уличная тьма. Давно пора было домой, и именно так поступила большая часть работников больницы. Агата осталась - дома ее никто не ждал, кроме кошки Дарси. Да и на завтра меньше писанины останется.
Она переложила очередной отчёт в лоток и выбралась из кресла, вздыхая и потирая кисти рук. Нужно было налить новую чашку, да и перекурить было бы не лишним.
Сунув сигареты в карман халата и сжимая свою улыбчивую кружку, женщина вышла в коридор.

Агата была уверена, что в здании больницы она практически одна. Может, осталась охрана наверху, может, санитары и медсёстры заканчивали свою ежевечернюю\ночную рутину, да дежурили ночные врачи. Здесь, в подвальных коридорах, ведущих к помещениям морга и прозекторской, не должно было быть никого.
Она толкнула дверь и из коридора донёсся глухой стук, одновременно с этим в коридоре взорвалась лампа. Дёрнувшись от неожиданности, женщина расплескала холодную бурду из своей кружки. Почуяв свободу, растворимый кофе описал дугу в воздухе и разбрызгался по кафелю, которым был выложен пол в коридоре (и стены, и вообще всё, что можно было выложить кафелем).
Итак, задержавшись вечером на работе, по уши в скучилищных отчётах, вы никак не ожидаете повстречать в коридорах незнакомого юнца. Незнакомый юнец, судя по его реакции, тоже никак не ожидал повстречать здесь Агату. По крайней мере, они в равных условиях.
Надпочечники выбрасывают в кровь адреналин, активируя древнюю, как мир, реакцию - расширение зрачков, учащение сердцебиения, ускорение рефлексов. "Бей или беги". Ни бежать, ни бить, Агата не собиралась. Убивать или грабить в морг тоже обычно не приходят. Воровать трупы, реактивы, просто так побарагозить? Уже больше похоже на правду. Медленно выдыхая через нос и пытаясь успокоить галопирующее в груди сердце, Агата сурово уставилась на юнца.
- Тот же вопрос. Проводить к выходу, или сам найдёшь?
По доброте душевной она дала ему возможность... наврать. Перепутал входы-выходы, которыми изобиловала старая больница, настоящий лабиринт, если подумать. Некоторые двери выводили на одну и ту же лестницу, некоторые коридоры вели буквально в никуда, оканчиваясь закрытыми, закрашенными дверьми, за которыми могло быть что угодно, от коробок старых стеклянных шприцев, тех самых, требовавших повторной стерилизации, до трупа пропавшего двадцать лет назад уборщика, который погиб под обрушившимся на него стеллажом с архивом личных дел пациентов. Кто знает.
Давайте не будем говорить о том, что и в помещения подвала было два входа. Один с улицы, с задней стороны здания. Второй - сверху, за неприметной белой дверью, с лестницей и лифтом. И когда лифт, достаточно широкий для того, чтобы туда могла влезть каталка с накрытым белой простыней мертвецом и ещё два санитара впридачу, опускается в недра больницы с монотонным рокотом механизма, не подумаем о том, что зашли куда-то не туда. Равно как и спускаясь по тускло освещённой лестнице, выводящей в мощёный гладко вымытым кафелем коридор. Каким путём гость угодил сюда, Агата не собиралась думать - ей было, о чём подумать, и без этого.
Вжикнула и погасла с хлопком ещё одна лампа в коридоре. Силуэт худощавой женщины в халате на фоне залитой электрическим светом прозекторской казался вырезанным из чёрной бархатной бумаги, и во всей позе читалось заметное напряжение.

Отредактировано Agata Biala (2019-10-16 14:38:50)

- Ба... бананы? - Агата моргнула. Юноша явно не собирался никуда уходить и тем самым ощутимо усложнял ей всё дело, потому как и работы было невроворот, и курить хотелось нечеловечески, запивая каждый глоток горячим кофе. Кофе тоже был нужен - впереди ещё пара часов работы. Или больше, если ей не удастся выдворить парня.
- Только огурцы, - сообщила она невозмутимо. Ей в свою очередь припомнился другой старый анекдот, рассказанный тёткой Богумилой. Согласно ему, в коммунальной квартире заболел и стал умирать старик. Поочерёдно подозвав к себе соседей, он сообщил каждому, что писал анонимки на тех или иных членов их семей, после чего те были расстреляны. Наконец, он попросил прощения и исполнения своей последней воли, а именно: когда умрёт, засунуть ему в жопу огурец. Ну, делать нечего, последняя воля - закон, и когда старик скончался, ему засунули в жопу огурец. Тут же раздался звонок в дверь. "Милиция, откройте. Тут поступила анонимка, что над покойником издеваются".
Тем временем парень обошёл Агату и оказался в сверкающей кафелем прозекторской. Смесь запахов хлора и препаратов перебивала трупный душок, его же с успехом сдерживали двери холодильников с прорезиненными краями. В каждой ячейке дремали своим вечным сном мертвецы с масками ужаса на лицах, в темноте и покое.
- Агата, - представилась в ответ женщина, дослушав объяснения Денниса. - Если там была ваша тётя - печально слышать. Приношу соболезнования. Но если ваш отец - владец похоронного бюро, вы, должно быть, могли бы... отдать последние почести в положенном месте. А не ночью в морге. Или, по крайней мере, дождаться начала официального опознания. Попробуйте объясниться ещё раз, Деннис.
Покосившись на опустевшую кружку, Агата со стуком поставила её на стол, отыскав свободный участок между стопками отчётов, и плюхнулась в своё кресло. Чем дальше, тем более раздражённой она становилась, тем не менее, умело это скрывая. Хорошо знавший её человек отметил бы приподнятую бровь и сузившиеся глаза. Но вряд ли молодой человек смог бы.
- Либо я выведу вас отсюда и надеюсь больше никогда не увидеть, - сухо заключила пани. Продолжая мысль, она оглянулась на распахнутую дверь в коридор и нахмурилась.
- Вы тут один, надеюсь? Или ещё кого-то привели? Здесь не школьный двор, в конце-концов.
Она надавила на кнопку чайника, ожидая, пока тот закипит. В принципе, кружку можно уже и не ополаскивать.

Отредактировано Agata Biala (2019-10-27 22:06:21)

Агата могла, она вообще много чего могла. Просто не считала нужным, в конце-концов, она тоже была когда-то подростком, который интересовался мертвецами. Не в том смысле. Тряхнув головой, чтобы избавиться от старпёрских мыслей ("Уж в твои-то годы мы..."), она уже собиралась было ответить Деннису, что ей лично всё равно, просто если его присутствие здесь кто-то ещё обнаружит, то проблемы начнутся уже у всех, и если ему так уж интересно тут поприсутствовать, то можно будет найти другой путь, более официальный - да хоть сделать вид, что это нужно для школьного проекта, у кого-то вулкан из папье-маше, у кого-то диорама с фигурками в серой и синей форме, а вот тут у нас будет проект про покойников, почему бы и нет.
Но не успела, потому что отвлеклась на звук пришедшего в движение лифта.
Жестом скомандовав не двигаться с места, Агата решительно двинулась к готовящимся открыться створкам. Было ли данное прибытие внеплановым? Определённо нет, запланированно помереть вообще довольно затруднительно, болезненно и не приветствуется в обществе.
Створки распахнулись. Пани нахмурилась, увидев внутри одинокую каталку с узнаваемым силуэтом под струящейся к полу простынёй. Покосившись на парня - естественно, он не стал стоять в стороне, она сердито махнула рукой.
- Совсем уже обленились, - заворчала Агата и вывезла каталку в коридор, потянув на себя. Маленькие колёсики завертелись и вся конструкция мягко выкатилась навстречу, следом за ней с тихим механическим звуком закрылись створки лифта.
- Конечно, не твоих рук... А если бы меня тут не было? - возмущённо продолжала она. - Всю ночь так бы в лифте и простоял? Идиоты холерные.
Костеря санитаров и так и эдак - которые, по её мнению, просто втолкнули каталку в лифт и отправили её вниз простым нажатием кнопки, Агата покатила добычу к себе в прозекторскую. Белая простыня развевалась, то и дело приоткрывая колёсики, легко подскакивающие на швах между плиткой.
Труп следовало убрать до утра в холодильник, потому что проводить ещё одну экспертизу прямо сейчас женщина ну никак не планировала. Оставив каталку посреди прозекторской, она присела и пошарила рукой по маленькой полке в каркасе каталки, куда обычно укладывались сопутствующие документы. Пусто. Естественно, пусто. Если они не потрудились даже сопроводить труп до морга, то о какой бумажной работе может идти речь.
Глухо фыркнув, Агата обернулась и поискала глазами Денниса.
- Можешь помочь убрать его в холодильник, а потом мы вместе выйдем и ты отправишься домой. Можешь... кофе себе налить.
Она неопределённо кивнула куда-то в сторону чайничка, проявив тем самым максимальный уровень гостеприимства, который можно продемонстрировать заполночь в морге.

Агата ошарашенно уставилась на пустую поверхность каталки, сверкающую гладким хромом под яркими лампами помещения. Если к ним не привезли человека-невидимку, то лежбище определённо было пустым. На лбу женщины пролегла глубокая морщина. Подобрав и встряхнув простыню, будто потерявшийся покойник завалился куда-то в складки хрустящей белоснежной ткани, она швырнула её в контейнер для нечистого белья и сердито отодвинула каталку к стене.
- Нужно больше отдыхать, - наконец сказала она. Прагматичный ум Агаты никак не мог принять мистические версии произошедшего. Обман зрения или усталого мозга, целый день обрабатывавшего мёртвых людей - сколько угодно. Могло привидеться и что похуже. Только вот Деннис явно тоже имел возможность наблюдать, что на каталке кто-то лежал под покровом больничной простыни. Потерев глаза, Агата решила остановиться на версии, в которой каталка изначально была пустой, потому и приехала в лифте без сопровождения. Что до силуэта, обрисованного очертаниями ткани - показалось. Игра света и тени. Оптическая иллюзия.
- Если целыми днями возиться с покойниками, и не такое увидишь, - строго сообщила она юноше, тем самым настаивая на собственной версии. Галлюцинации. Необязательно быть ментально нестабильным человеком, чтобы иметь галлюцинации. Некоторые врачи даже называют их вариантом нормы - особенно если ты осознаёшь, что это всего лишь галлюцинация. История знала и примеры массовых видений. Слава Деве Марии и двенадцати апостолам, что наукой можно объяснить какую угодно чушь.
Деннис тем временем отвлёкся на какой-то звук и до воспалённого от недосыпа и недостатка солнечного света разума Агаты дошло, что она уже какое-то время слышит непонятный звук, не то щелчки, не то клацанье. Они стали громче - или они стали ближе. Повертев головой, пани воззрилась на дверцу одного из холодильников. Блестящие, они в два ряда заполняли собой одну из стен прозекторской. Звук доносился оттуда.
- Конденсатор капает, - буркнула Агата и, несмотря на безмолвные возражения Денниса, нажала на грубого вида ручку-защёлку холодильникой камеры.
Тяжёлая дверца медленно отворилась. Сохраняя выражение недовольства на лице, Агата заглянула туда и отшатнулась. Перед ней на пол хлопнулась рука, чисто отрезанная чуть ниже плечевого сустава, рука с синеватыми ногтями и мраморным цветом кожи.
При определённой фантазии можно было принять те самые звуки за стук ногтей по металлическим стенкам камеры. Но мало кто настолько же лишён фантазии, как работники танатологического отделения больницы. Агата работала с фактами.
Только вот в чём трудность: она не могла припомнить факта, при котором убирала одинокую неизвестно кому принадлежащую руку в отдельный холодильник. По сути, и руки-то ничьи ей сюда не поступали. Отдельно от владельцев, понятно.
Однако она не стала озвучивать этот факт. Хватит уже необъяснимых явлений.
Вынув из кармана халата и натянув перчатку, она подобрала руку и положила её обратно в холодильник. Лицо снова приняло каменное выражение.
- Я думаю, нам пора по домам. Пошли. Я провожу.

Это не нормально.
Агата была опытным экспертом и повидала некоторое дерьмо, но конкретно то, что сейчас выкатилось из холодильников, било все рекорды и продержится недели три во всех чартах.
Она лично осмотрела всех жильцов своей прозекторской вчера и сегодня, убедилась в том, что каждый из них комплектен, скончался от сердечных дел и, в конце-концов, каждому была выдана справка о том, что он больше не жилец. Но торс, руки, ноги, распиханные по разным отсекам холодильников - нет, такого тут не было. В таком состоянии. С неопределёнными кластерными отверстиями на иных поверхностях.
- Kurwica, - выдохнула Агата, не удержавшись.
Деннис, увы, тоже успел обратить на них внимание. В душе Агаты боролась потребность послать всё к той самой матери и уйти пешком - и непонятно откуда родившееся чувство ответственности за юнца, который забрёл не в те ворота и, так уж совпало, оказался в эпицентре непонятных дел.
- Это? - женщина уставилась на скопление аккуратных дырок на пятке мёртвой ноги. - Черви прогрызли. Трупные. Положи, где взял.
На второй вопрос она и вовсе не стала отвечать. Не без натуги подобрав мёртвый торс, она задвинула его обратно в холодильник и защёлкнула ручку. Соседняя дверца протестующе затряслась, так что Агата почла за лучшее придвинуть к ней каталку, блокируя возможность открыться. Когда моргнул свет, она вздрогнула, но промолчала. Все чувства вопили, ища какое-то адекватное объяснение происходящему, и самым адекватным была неадекватность. Могла ли она сама, переутомившись, расчленить труп и рассовать его по холодильникам? Она не помнила такого эпизода.
Могла бы?
Пройдя к двери в коридор и услышав быстрые шорохи, будто множество змей... или несколько трупов, подтягиваясь на руках, поползли прочь, в темноту... она закрыла её её и привалилась к ней спиной.  Выудив из кармана халата сигареты и зажигалку, она закурила, сумрачно уставившись на Денниса сквозь расплывающиеся в хлорированной атмосфере облачка дыма. Конечно, здесь нельзя было курить - i chuj.
- Ты всю жизнь в Бангоре живёшь? - спросила Агата и без лишних церемоний сбросила столбик пепла на пол.

Женщина растёрла пепел по кафелю подошвой рабочей туфли и затянулась столь отчаянно, что было слышно, как похрустывают, сгорая, табачные листья. Деннис не преминул присоединиться к начавшемуся пороку, однако великолепно отлаженная вытяжка прозекторской хорошо справлялась с табачным дымом, увлекая его вверх, к потолку, в решётку вентиляции.
Она пожала плечами в ответ на вопрос юноши.
- Захотелось пожить в городе поменьше. И поспокойнее. Я вот почему спрашиваю: это - нормально? Регулярно подобное случается?
Она обвела тонкой сухой рукой с зажатым между пальцами бычком помещение. Вопрос был понятен и без дополнительных уточнений. Призраки трупов, исчезающие с каталок, мигающий свет, непонятные шорохи в коридорах и неопознанные запчасти тел человеческих в холодильниках морга... Ладно, последний тезис ещё как-то вписывался в норму.
Прыгающие сами по себе запчасти - вот над чем стоит подумать.
Но она не успела узнать ответ, потому что, едва последнее слово предупреждения успело слететь с губ Денниса, тяжёлая железная дверь прозекторской содрогнулась так, будто в неё с разбегу треснулся бегемот. Агата клацнула челюстью, едва не прикусив язык, и выронила окурок, наваливаясь всем своим весом на створку. С той стороны в дверь энергично долбилось нечто, и определённый дискомфорт доставляло то, что долбилось оно молча. Не в смысле бесшумно, а в смысле не издавая ни слов, ни хрипа, ни воя, ни крика. С тупым упорством зомби из фильма на затёршейся плёнке из видеопроката.
И ещё этот клятый холодильник.
Агата могла помогать подпирать дверь, но не дотягивалась отсюда до каталки, чтобы
Чтобы что? Толкнуть её, подпереть, бросить ею в содержимое холодильника, дверца которого открывалась натужно и медленно. Дразняще. Мол, куда вы денетесь с подводной лодки?
Пани упёрлась лопатками в дверь, беспомощно наблюдая, как дверца открылась достаточно, так, что на пол смогла выкатиться очередная деталь пазла.
Голова.
- Блядское ж ты говно, - пробормотала Агата.
Голова упала на гладкий кафель с гулким стуком и что-то хрустнуло в ней. Может, зубы. Может, нос. Сверкнул на мгновение обрубок шеи: спазматически сжавшиеся мышцы и белая кость позвоночника. Один глаз уткнулся в пол, второй - живой и яркий, провернулся в глазнице и воззрился на подпирающую дверь парочку.
Не моргнув, голова покатилась прямиком к двери, сопровождаемая бесовским грохотом из коридора.

У Агаты, возможно, была несколько иная мотивация не открывать дверь. Во-первых, слушать приказы дохлой головы ей не позволяло медицинское образование вкупе с гордостью. Она тут властелин над трупами, в конце-концов. Даже над приблудившимися. А во-вторых, ей не хотелось впускать то, что долбилось по двери снаружи - ей отчётливо представлялись десятки бледных распухших рук с почерневшей, загноившейся кровью в просвечивающих венах, обламывающиеся о железо двери ногти, лопающаяся от ударов тонкая кожа. Она привыкла к смирным и спокойным клиентам.
Помедлив, она отпрянула от двери и отошла в сторону, не отводя взгляда от головы на кафельном полу. Та, скрипнув зубами, подкатилась к выходу и дверь, вздрогнув от очередного града массивных ударов, распахнулась.
Чувствуя пульсацию собственного сердцебиения уже где-то в горле, Агата морально приготовилась (нет) узреть сплетенье мёртвых тел и всяческих обрубков, вваливающихся в помещение, но...
Ничего. Ничего, кроме пустого тёмного коридора, привычной облицовки из плиток на стенах и полу с отсветами от мигающей где-то вдалеке лампы.
Мы никого не впустили - и никто не вошёл. Вот как это работает, - смутно подумалось женщине.
Голова тем временем перевалилась через порожек и выкатилась в коридор. Одновременно с этим с грохотом распахнулись дверцы трёх или четырёх холодильников - их пустые утробы из нержавейки казались совершенно стерильными. Агата невольно отвлеклась на этот звук, вздрогнув, а когда вернулась взглядом к коридору и лежащей в нём голове, оказалось, что голова уже покоится на плечах торса, к которому, вращаясь и хрустя, прирастали смутно знакомые конечности, на глазах наливаясь кровью и розовея - как и положено всякому вроде живому телу. Если к этому медицинскому чуду вообще была применима категория "живого".
Новоявленное тело, тем временем, трудно встало на ноги, оперевшись рукой о стену. Снова захрустело, и ноги провернулись в более естественное для природы положение.
Даже шрамов не осталось. Даже каких-то следов того, что ещё несколько минут назад вся конструкция покоилась по холодильникам в разобранном виде.
- Это кто? - хриплым шепотом спросила Агата у Денниса.