- Я обещала папе вернуться до десяти, поэтому сделать все нужно быстро, - Анабель спрыгивает с велика, едва не падая, и бросает его в траву. Некогда сейчас осторожничать. В восемь вечера в августе город уже начинает кутаться в сумерки. Девочки ждут ее у назначенного места – старой и давно не функционирующей школы Бангора. Марта обнимает себя руками, и видя этот жест, Энни понимает, что здесь и вправду будто на несколько градусов прохладнее.

- Ты с ума сошла? Что здесь делать два часа? – Меган бурчит недовольно, уже ругая себя за то, что вообще заикнулась об этом перед Стивенсон. Она плетется в здание совсем неохотно, и не удивительно – Мегги самая младшая из них троих. Самая младшая и самая впечатлительная. По правде сказать, ей никогда не нравился Бангор со всеми его паранормальными штучками и тайнами, как паутина оплетающими город в несколько слоев. Но выбора не было, и девочка действовала по принципу «предупрежден – значит вооружен», потому и знала все городские легенды практически наизусть. И неспособность спать в темноте для нее компенсировалась тем, что она могла никогда не соваться в места с дурной славой и не делать всяких глупостей, тем самым уберегая себя от смерти в лапах чего-то неизвестного. Вот и сегодняшним вечером ей чертовски хотелось остаться дома, в своей уютной комнате, обклеенной постерами с Мадонной. И точно знать, что ей ничего не угрожает. Но у Анабель на этот вечер были другие планы. Меган вздыхает, прежде чем перешагнуть порог школы. – Если нас сегодня убьют, это будет на твоей совести, Энн. И тогда ты точно попадешь в ад. Если, конечно, наши заблудшие души не останутся здесь навсегда.

- Прекрати нагнетать. Ты же знаешь, что мысли материальны? – Анабель только смеется. Она идет первой, хотя совершенно ничего здесь не знает. Уже перед входом приходится включить фонарик, который она предусмотрительно захватила из гаража. Через местами обвалившиеся стены и оконные проемы без стекол внутрь еще пробивается естественное освещение, тускнеющее с каждой минутой. Надо было приходить раньше, чтобы суметь рассмотреть все подробно, но весь день Энни помогала бабушке пересаживать розы в саду. Руки, с непривычки исцарапанные шипами, теперь нещадно горели, но ничто не могло удержать Анабель от визита в это место. Отложить на завтра тоже было никак нельзя. – То есть, сегодня ровно тридцать лет с того пожара? 

- Да, восьмого августа шестьдесят второго года школа сгорела. Говорят, это был самый масштабный пожар в Бангоре за последние несколько десятков лет. Здание тогда вспыхнуло словно во всех местах одновременно, никто и глазом моргнуть не успел, - Меган зябко поводит плечами. Не нравится ей это: пересказывать все, что она знает, прямо на месте событий. Что-то девочка слышала от других ребят и родителей, что-то выудила из газетных вырезок в библиотеке. – Кажется, дело было в проводке. Да какая разница, в чем. Те, кто живут поблизости, до сих пор вспоминают, как кричали все эти дети, - она замолкает на несколько секунд, задумавшись о чем-то, и горько усмехается в пустоту.

- Самое ужасное, что никого из них в тот день даже не должно было быть здесь. На носу тогда были выборы, и Норман Дэвис, один из самых богатых людей Бангора, метил на место мэра. Он сильно вложился в развитие города, в том числе и отремонтировал эту школу к началу нового учебного года. В день открытия здесь устроили праздник, всех собрали в зале, пригласили каких-то музыкантов... Только в новых кабинетах никому не удалось поучиться. Да и Дэвис мэром так и не стал. Когда начался пожар, двери заклинило. Вот и все.

Мрачный холл не встречает девочек, он будто поглощает их. Приходится лавировать между обвалившимися балками и кучами кирпичей. Анабель останавливается и окидывает помещение любопытным взглядом. Под подрагивающий голос Мегги все как будто оживает. Стены, сплошь покрытые копотью, редкие зазубрины стекол в рамах, разрушенная лестница на второй этаж правого крыла. На секунду Энн закрывает глаза и будто слышит многоголосый хор нечеловеческих воплей боли. Она вздрагивает. Воображение разыгралось не на шутку. Здесь все так безумно-пугающе и от этого хочется только сильнее погрузиться в историю.

Не то, чтобы Анабель Стивенсон была недовольна своей жизнью. Напротив, за шестнадцать лет у нее, кажется, было все, чего ей хотелось: внимание родителей, признание в школе, секции, модные шмотки, походы на концерты любимых музыкантов и друзья, всегда готовые провести с ней время. Не было только одного – по-настоящему ярких впечатлений. К этой мысли она, как ни странно, пришла только здесь, в Бангоре, пообщавшись с местными школьниками. За каждым из них стояла какая-то история, препятствия, потрясения. Признаться, Энн не столько сопереживала, сколько относилась к чужим рассказам потребительски. Она будто смотрела сериал или читала комикс, где у героев была и н т е р е с н а я жизнь. Вот тогда и пришло осознание: ей скучно. И родной город ее отца будто давал Анабель возможность написать свою историю с захватывающим сюжетом, чтобы через тридцать лет не обернуться назад, утонув во взрослой рутине, и не жалеть о слишком размеренно прожитой молодости. Собственно, поэтому, когда Меган обмолвилась о том, что сегодня годовщина одного из самых ужасных событий, потрясших это место, Стивенсон непременно захотелось увидеть все своими глазами.

- Мясо обуглилось до костей, и мало кого удалось опознать, - Марта тоже вносит свою лепту. Она не такая пугливая, как ее сестра, но все равно верит в большинство городских легенд. Не будут же их рассказывать просто так, на ровном месте. Она – ровесница Анабель, и очень жалеет о том, что им никогда не удастся стать одноклассницами. Энни для нее словно из другого, лучшего мира, и Марта всегда с упоением слушает ее истории о жизни в большом городе. Наверное, в глубине души ей самой хотелось бы стать такой же яркой, позитивной и любознательной. И, наверное, именно поэтому она пришла сегодня сюда, отгоняя от себя страх этого места. Марта вдруг смеется. – Наверное, запах здесь стоял как на огромном барбекю-фестивале.

Сестра бросает на Марту неодобрительный взгляд, но Анабель уже тянет подруг в зияющий темнотой проход. Они оказываются в том самом зале, где был праздник. Сейчас об этом, конечно, ничего не говорит. Только провалившаяся сцена и металлические части стульев, с которыми не смог справиться огонь. Подумать только, на каждом из них сидели малыши рядом со своими родителями, когда все вокруг вдруг объяло пламя. Анабель сглатывает и проводит рукой по шершавой стене, собирая на ладонь черные следы гари.

И именно в этот момент из холла доносятся голоса. Кажется, не им одним пришло в голову устроить экскурс в прошлое в этот замечательный день.

Отредактировано Anabelle Stevenson (2019-09-06 23:47:41)

Когда под чьими-то ногами ощутимо хрустит бетонная крошка, все трое замирают и обеспокоенно переглядываются. Выражение лица Меган безмолвно кричит: «я же вам говорила!» Анабель машинально направляет луч света в дверной проем, хотя, прямо скажем, в сложившейся ситуации это не самая лучшая идея. Очень умно обнаружить себя перед черт знает кем, встреча с которым явно не входила в планы сегодняшнего вечера. Но голоса приближаются, а спрятаться за считанные секунды просто некуда.

Да и не за чем, понимает Стивенсон, когда ее фонарик высвечивает лица двух парней, которые, судя по всему, удивлены чужим присутствием не меньше самих девчонок. Она отводит фонарь в сторону, не на допросе же, и замечает, что вновь прибывшие явно чувствуют себя хозяевами положения. Анабель не знает их. За несколько непродолжительных поездок в течение последних трех лет пересекаться как-то не удавалось. Однако, весь вид Меган, рядом с которой оказывается длинноволосый парнишка, говорит о том, что в данный момент она бы предпочла компанию сгоревших тридцать лет назад детей. Она медленно вытаскивает из предложенной пачки сигарету и даже закуривает, не кашляя и игнорируя изумленно вскинутую бровь своей старшей сестры.

- Если меня переведут из младшей школы, я буду очень скучать по тебе, Деннис. Первые секунд десять, - хмыкает Марта и скрещивает руки на груди. Кажется, ей тоже не нравится все происходящее и просто хватает самообладания, чтобы не проявить нервозность.

Второй, который называет подруг по имени, за пару шагов оказывается прямо перед Энн. От него тошнотворно пахнет табаком, ярко-красные прыщи на щеках бросаются в глаза даже в полумраке, а дурацкая бейсболка с надписью, которой сейчас не разобрать, с рубашкой смотрится крайне неуместно. И, кажется, он не слышал о личном пространстве. Девушка делает шаг назад, больно ударяясь ногой о валяющееся кресло, но только морщится.

- Анабель, - она по привычке протягивает руку в знак знакомства, и тут же жалеет об этом после влажного прикосновения. Стараясь как можно незаметнее вытереть ладонь о джинсовые шорты, она усмехается. – А что, визиты сюда нужно согласовывать лично с тобой, красавчик?

«Красавчик», в отличие от Стивенсон, то ли не шибко умный, то ли нарочно светит ей прямо в лицо. Это бесит. Анабель недовольно щурится и тянется, чтобы отвести его руку в сторону, но немного промахивается. Фонарик с глухим стуком падает на пол и чудом не разбивается, однако лампочка в нем сразу как-то тускнеет и начинает тревожно моргать. Вот только этого для атмосферы не хватало. Остается только ойкнуть и пробормотать что-то, что при наличии воображения можно принять за извинение.

После названного Мартой имени в голове Энни запоздало щелкает. Она не раз интересовалась у подруг тем, как обстоят дела в местной школе. Среди прочих аспектов девочки упоминали и шайку малолетних отморозков, считающих, что им все дозволено. «Короче, полные придурки. А Деннис вообще больной. Я слышала, что у него целая коллекция с трупами животных, представь, какой запашок в комнате. Ну, или где он там их хранит. Мерзость, и как его к нормальным людям пускают,» - так Марта тогда завершила свой красочный рассказ о том, как они в очередной раз поставили всю школу на уши, отлавливая какого-то очкарика из младших, а на следующей перемене тот вышел из туалета, обтекая водой и зажимая нос, чтобы не капать кровью на и так уже безнадежно испорченную рубашку. И что-то подсказывало, что назвала она их так только за глаза, потому что помимо неприкрытого отвращения к поступкам в голосе сквозил испуг. В школе Анабель такое поведение в большинстве случаев пресекалось всеми силами администрации, потому что нельзя было жертвовать репутацией ради того, что старшеклассники пытаются отстоять свой сомнительный авторитет. Там вообще было много строгих правил и контроля, зато все жили мирно, ну или по крайней мере создавали видимость. То был единственный раз, когда они обсуждали эту компанию, однако имя Энн запомнила, и теперь сложила два и два. Кому еще придет в голову проводить вечер здесь, да еще и в день события, от рассказов о котором внутри холодеет? Они сами, конечно, не в счет.

Девушка меряет взглядом тощего брюнета, в уголке рта которого тлеет сигарета. Его губы тянутся в гадкой усмешке, от которой становится не по себе. Он смотрит так, будто видит тебя насквозь и знает что-то очень скверное, чему и радуется, смакуя. И это почему-то, несмотря на тщедушный внешний вид, на корню отсекает все сомнения в том, что парень способен на всякое. Ну что ж, хотела приключений – получила. В голове мелькает мысль о том, что так даже интереснее. Потому что девочкам-то вряд ли от них достанется. Ведь правда? Подруги явно не разделяют ее энтузиазма. Откуда-то слышится звук падающих кирпичей, и все на секунду снова замирают. Прислушиваются.

- Мы пришли сюда, потому что Анабель решила поиграть в гребаного охотника за привидениями. Нет, ну надо же было додуматься, именно сегодня! – истерику в голосе Меган уже не скроешь. Она нервно переступает с ноги на ногу и швыряет под ноги свою наполовину выкуренную сигарету. – Насмотрелась? Может быть, нам уже пора?

Стивенсон кажется абсурдом такая нездоровая вера в страшилки. Да, здесь случилась трагедия, и вспоминать об этом тяжело и грустно. Она даже согласна с тем, что у этого места ощутимо тяжелая энергетика, оно и не удивительно. Но призраки?

- Серьезно? – Энни смеется. Кажется, она единственная, кому смешно, но волнение Мегги выглядит настолько комично, что весь страх как-то мигом улетучивается. – Так, окей, давайте разберемся. Вы тут все прикалываетесь, или действительно верите, что сейчас выйдет толпа обгоревших людей просто потому, что сегодня годовщина пожара? Почему в Бангоре существует миллион баек, где обязательно кто-нибудь умирает, а потом оживает и творит всякую дичь, и все принимают это за чистую монету? – она оглядывает присутствующих и останавливается на парнях. – Ведь если бы не верили, вы бы сюда сегодня не пришли. Так может быть, мы их уже позовем? А то ожидание затянулось, - Стивенсон откровенно издевается над неизвестно откуда взявшейся наивностью, ведь им уже далеко не по пять лет, чтобы верить в сказки. И почему-то именно сейчас безумно хочется кому-то что-то доказать.

Отредактировано Anabelle Stevenson (2019-09-09 22:45:50)

«Забрала у твоего приятеля,» - хочет ответить Анабель на замечание о яйцах, но вовремя прикусывает язык. Не в ее правилах оскорблять тех, кого видишь впервые. Чего не скажешь об их вынужденной компании.

- Ага, знаешь, кулинарный клуб и все такое. По-моему, самое лучшее место и время, не находишь? Так и хочется чего-нибудь… поджарить, - она хихикает, не сдержавшись, и в пляшущих на лице отсветах фонарика это получается даже жутковато.

Марта цокает языком и качает головой. Кажется, она недостаточно ясно донесла до Стивенсон, что эти двое не входят в категорию тех, с кем стоит вести светские беседы поздним вечером посреди старого пепелища. Стоило отвести чуть больше времени на детальную прорисовку их образа. Если честно, знай девушка, что в итоге они окажутся здесь не одни, и на милю бы не подошла к школе. Ни за что на свете, даже если бы Энн стала считать ее трусишкой. В прочем, она не стала бы. Хотя стоило бы это предвидеть. Ну где еще проводят «знаменательные» даты такие конченные как Деннис Дей и Билли Хоппер? Она чувствует, как сестра вцепляется в рукав ее толстовки, распространяя сигаретный запах и шепчет:
- Господи, молись, чтобы мама не унюхала! А иначе будешь жалеть о том, что тебя здесь никто не сожрал.

Анабель разглядывает Денниса, который вещает так спокойно и развязно, словно знает и понимает все, что происходит в этом городе. Словно все это непосредственно касается его самого. Ей не нравится такое неприкрытое самодовольство и начинает немного подбешивать, что их вылазку бесцеремонно нарушили. Не такими уж и занятными на деле оказываются новые знакомые. Не дают, понимаешь ли, атмосферой наслаждаться, да еще и девочек смущают. Пожалуй, настрой Анабель обусловлен исключительно тем, что она просто ничего и никого здесь толком не знает. И остается только гадать, была бы она сейчас такой же разговорчивой, если бы прожила в Бангоре всю свою жизнь. Стивенсон уже успела заметить, что каждый здесь чего-то боялся. И это были не обычные человеческие страхи, которые есть у всех. Это было что-то глубже, что можно уловить даже в ее отце – совсем едва, но у него был большой перерыв на Портленд, в течение которого связь с этим городом могла значительно ослабнуть. Энни ловит себя на том, что ее рассуждения звучат бредово, и встряхивает головой, будто силясь отогнать от себя эту чушь. Не хватало еще думать о месте как о чем-то одушевленном, со своими намерениями и… властью? Она, конечно, слышала, что окружение влияет, но чтобы так быстро?

- Знаешь, выдумывать страшилки от скуки и принимать их за истину, чтобы потом шарахаться от всех темных углов – это совсем разные вещи. У нас с этим заканчивают, хм… в детском саду? - Энн разводит руками и кивает на подруг, которые уже извелись и мысленно считают секунды до того, как можно будет отсюда свалить. Она готова поспорить, что если бы кто-то предложил сестрам телепорт, который за секунду отправил бы их домой к родителям, они бы обменяли на него свою городскую подружку, не раздумывая ни мгновения. Удивительно, что они до сих пор не плюнули и не оставили ее здесь, раз уж ей так хочется. Девушка и сама не может понять, почему все еще стоит в этом зале. Осмотр места трагедии, кажется, закончился, толком не начавшись. Она фыркает и поводит плечами. – И не называй меня новенькой. Я здесь ненадолго, - в тот момент малышка Энни еще не догадывается, насколько ошибается.

Когда парень с серьезным видом по памяти зачитывает дурацкий стишок с не менее дурацким именем какого-то там императора, Анабель снова смеется и демонстративно хлопает в ладоши несколько раз. Хлопки гулко отражаются от высоких уцелевших потолков.
- Если у вас есть драмкружок, то он по тебе плачет. Сам придумал? И, дай угадаю, это сейчас должно было быть страшно, но я просто не знаю всей истории, да?

Стивенсон нехотя светит на какую-то металлическую штуку, которую притаскивает здоровяк. Выглядит он при этом таким заинтересованным, как ребенок-переросток, нашедший в песочнице что-то блестящее. Ей не интересно. Гораздо больше занимает что-то неожиданно белое и потому выделяющееся на сплошь покрытом мусором и сажей черном полу. Это что-то лежит в нескольких сантиметрах от ноги Денниса, и девушка наклоняется, чтобы поднять. Смятый тетрадный лист. Она разворачивает его и видит несколько строк, выведенных корявым почерком мимо прочерченных линий. Они рифмуются между собой, а говорится там о детях, чьи имена начинаются с первых пяти букв алфавита. И, конечно же, они все умирают.  Энн хмыкает и машет листом перед лицом брюнета.

- Ты решил сегодня все собрание своих сочинений продемонстрировать? Темы какие-то однообразные, - она решает, что листок выпал из его кармана, а иначе откуда еще ему здесь взяться?

Отредактировано Anabelle Stevenson (2019-09-11 14:43:34)

Девочки, разумеется, знают историю о Дилане Грине, тело которого обнаружили совсем недавно. Анабель, разумеется, не знает, и потому слушает подробности внимательно, даже не замечая, что нервно кусает губу. Это уже не страшилка. Тем не менее, для Стивенсон это по-прежнему остается рассказом из какого-то далекого мира, никак не пересекающегося с ее повседневной жизнью. Да и когда не видел ничего своими глазами, не так страшно, даже не смотря на воображение, которое услужливо рисует красочные картинки по [чересчур] детальным описаниям Денниса. При упоминании похоронного бюро девушка невольно сглатывает. Так вот откуда ноги растут. Она в недоумении хмурится, а попытка усмехнуться выходит какой-то напряженной, и уголок рта лишь криво дергается.

- Сегодня к твоим родителям никого не завезли, и ты решил попытать счастья здесь? – этот парень не то, чтобы ее пугает, но с каждой деталью сложившийся ранее образ приобретает все более зловещий окрас. Расстояние между ними теперь буквально в ладонь, что вызывает жгучее желание отступить на несколько шагов. Энн остается на месте лишь потому, что не хочет выглядеть странно. Или испуганно. – Может быть, тебе еще и некрологи вместо сказок читали в детстве, и поэтому ты теперь это все выдумываешь? – не дает покоя лист с детским стишком, все еще зажатым в правой руке. Теперь он намного более мятый, чем был изначально.

- Не хотела бы я после смерти попасть в ваше бюро, - нервно хихикает Марта. «Ну, или хотя бы после тебя,» - звучит в ее голове окончание фразы, которое она благоразумно не озвучивает. – Слышал что-нибудь о неприкосновенности частной жизни, Деннис? – ключевое слово здесь «жизни». Но и после смерти, наверное, не очень приятно, когда на тебя пялится какой-то фрик.

Меган тем временем подходит к Анабель и вытягивает из ее руки бумажку. Девочку настораживает зачитанная Деннисом строка, она кажется смутно знакомой. И чем дальше взгляд Мегги продвигается по тексту, тем шире становится улыбка на ее лице, которая выливается в приступ истеричного смеха. Четыре пары глаз одновременно обращаются к самой младшей в этой странной тусовке.

— Это же детишки! – Мег трясет листом, ее щеки раскраснелись от возбуждения, а между словами проскальзывают неконтролируемые смешки. Она нетерпеливо обводит всех взглядом, будто ища понимания, но в воздухе повисает пауза. Приходится объяснять самой. – Ну, пять детей, пять смертей. Неужели никто из вас не слышал? Умершие детки только и ждут, пока кто-нибудь прочитает это, позовет их. И тогда они придут! И тому, кто их вызвал, придется несладко. Дети измотают его. До смерти.

- Меган, это же просто смеш… - но Мегги уже не остановить. Сегодняшних событий слишком много для ее психики. Глядя на ее состояние, Стивенсон начинает жалеть, что вообще это затеяла. Могла бы сходить вдвоем с Мартой. Или не ходить вообще. Но думать сейчас уже поздно.

- Это не смешно! Как по-твоему этот лист вообще здесь оказался? Бумага! В месте, где все сгорело! – кажется, Мег забывает о том, что пожару сегодня тридцать лет, и они далеко не единственные, кто побывал в школе за это время. – И вообще, школа, дети – у вас ничего не сходится? Да они же, блин, просто хотят нас всех прикончить!

-Так, ну хватит, - Анабель в два шага пересекает расстояние до Меган и вырывает стишок до того, как подруга успевает сообразить. Мег вцепляется в лист, но в ее пальцах остается только оторванный уголок. Все остальное вместе с неповрежденным текстом оказывается в руках Энн. – Его просто кто-то обронил. Как видишь, желающих побывать здесь оказалось больше, чем мы предполагали. Где гарантия того, что никто не приходил сюда днем, вчера, да когда угодно? Смотри, сейчас я докажу тебе, что это бред, хорошо? Господи, Мегги, повзрослей уже, - на губах девушки снова играет улыбка. Ведь читать детские считалочки куда проще и веселее, чем слушать рассказы о реальных трупах. Неприятный холодок внутри от истории о бедном Дилане отходит куда-то на второй план, и все снова превращается в развлечение. По крайней мере для Стивенсон. Она демонстративно набирает воздух в легкие. И начинает читать.

- … когда его увидишь – беги домой скорей, - произносит Энн последнюю строчку. Она как-то по-детски победно вскидывает глаза на Меган, а все вокруг неестественно затихает на несколько секунд. Не слышно даже дыхания друг друга. Можно сказать, что это м е р т в а я тишина. По спине пробегают мурашки. Анабель прочищает горло, чтобы услышать хоть какой-то звук, и наваждение проходит. Все возвращается в нормальное состояние.

Меган выдыхает, будто с облегчением, и качает головой.
- Ты точно чокнутая, Энн, - ее руки безумно трясутся.

Отредактировано Anabelle Stevenson (2019-09-14 21:55:07)