[indent] Никки взрезает лезвием кожу, закусывает от боли губу, шипит и сгибается, сидя в ванной. Она бы изрезала себя всю, изрезала бы себе лицо – иногда ей хочется это сделать. Тогда Ричи Браун, наконец-то, перестанет смотреть на нее, забудет про нее и оставит ее в покое. Она всхлипывает и стирает с лица слезы, и кровь отпечатывается на бедре, когда она распрямляет ногу, чтобы докончить «УРОДИНУ». Кровь остается и на колене, когда она отнимает от него руку с окровавленными «ШЛЮХА» и «Я НЕНАВИЖУ СЕБЯ». Вся ванна в крови, как будто она уже вскрылась, хотя она всего лишь вскрывает лезвием никогда не зарастающие до конца шрамы. Ей хочется вонзить в себя нож, чтобы прекратить все это. Ей хочется вернуться в парикмахерскую и потребовать сбрить волосы, пока Ричи Браун не увидел это, потому что это смешно. О чем она думала, когда вдруг заявила, что хочет перекраситься в блондинку? Думала, что ей это пойдет? Думала, что так она будет выглядеть лучше? Для чего? Это же смешно. Это смешно, жалко и нелепо, и Браун живот надорвет, пока будет хохотать над этой ее попыткой украсить себя. Все на работе будут смеяться – на что она надеется? Уродливая, глупая, жалкая девица, которая пытается казаться лучше, чем она есть. Никки кусает себя за руку, чтобы подавить всхлип, и он превращается в тихий писк, и снова проводит лезвием по коже, втягивая воздух сквозь стиснутые зубы. Какая она жалкая с этими потугами что-то в себе изменить, хотя всем известно, что даже с этим новым цветом волос она осталась уродливой свиньей.
[indent] Она пыталась утопиться в ванной, но у нее не получается: Сикс какого-то черта прогрыз затычку для ванны, и вода уходит, прежде чем ее может набраться столько, чтобы погрузить в нее лицо. Никки в отчаянии. Ричи точно заметит светлые волосы. Что он подумает о ней? Никки хватает лежащее на краю ванны карманное зеркальце, с ненавистью смотрит на свое отражение и прижимает лезвие к шее. Но так и не делает надрез.
[indent] На работе все обращают внимание на смену имиджа, делают комплименты – из вежливости, и потому что можно найти куда более значительные поводы, чтобы испортить отношения с редактором, чем указывать ей на то, что она выглядит нелепо, как будто собралась на свидание, хотя вот уж что смешно уже само по себе: Никки Китч и свидания. Никки думает только о том, как бы кровь не проступила через бинты и пластырь: тогда у нее будут большие проблемы – с одним порезом на руке еще можно как-то отбрехаться, тем более что она всегда заранее придумывает объяснения таким вещам, но с остальным… От порезов болит левая рука, и Никки едва сдерживается, чтобы не ударить Фила, который тянется к ней, пока суетливо говорит, что лучше бы перевязать ей руку. Он без остановки пялится на ее ноги, когда не пялится на ее руку, и Никки с досадой думает: побыстрее бы он уже нашел себе девушку, озабоченный болван.
[indent] Она задерживается еще и еще, сначала за столом, затем – у самого выхода. Она выглядит как идиотка. Она не может выйти в таком виде. Чем она только думала, когда натягивала на себя это дурацкое кожаное платье? Она в нем – все равно что свинья в балетной пачке, которая почему-то решила, что ей может это пойти. Ричи подумает что-нибудь – с этими волосами, этим платьем, этими кружевами… Что она наделала? Весь город гудит о том, что убили еще одного мальчика, новостной отдел оживился и разве что не на ушах стоял, и совершенно точно это имеет немалое значение для Ричи – а здесь она со своими глупыми выкрутасами, нашла время.
[indent] Никки требуется все ее мужество, чтобы, сделав глубокий вдох, как перед прыжком в воду, выйти на улицу. Путь до машины Ричи она преодолевает стремительным, решительным шагом, вздернув подбородок. Раз уж позориться, то по крайней мере с гордо… хоть как-то поднятой головой. Проходит секунда, и другая, но Браун все еще не смеется, и колотящееся, как после бега, сердце, постепенно начинает успокаиваться и перестать подскакивать к самому горлу.
[indent] – Да иди ты, – вяло отмахивается она, чувствуя, как на смену напряжению приходит облегчение и почти слабость после пережитого за несколько секунд ужаса. Она даже улыбается, совсем осторожно. – Просто надоело, захотелось что-то поменять. – Никки чуть ерзает на месте, пытаясь натянуть обратно приподнявшееся платье. Хорошо, что черное кружево скрывает шрамы, иначе она бы точно пропала.
[indent] Длина платья нервировала ее и раньше, но теперь нервирует вдвойне, стоит ей заметить взгляд Ричи. Он наверняка думает, что она пытается… сделать… что-нибудь. Понравиться ему, например. Господи, какая она жалкая.
[indent] – Ты специально над ним издеваешься? – она усмехается, покосившись на Брауна.
[indent] По радио в очередной раз пересказывают новости о мертвых мальчиках, и Никки с досадой убавляет звук: хватает ей этого и на работе. И уж точно всего этого более чем достаточно в жизни Ричи и без радио. Но и этого короткого движения хватает, чтобы глазастый Браун разглядел большой пластырь, закрывающий кровоточащие шрамы на руке.
[indent] – А, это? – Никки поворачивает руку, показывая пластырь: надо делать вид, что тебе нечего скрывать, тогда это будет не так подозрительно. – Неудачно резала яблоко и ткнула себя ножом. Никогда так не делай, не держи нож мокрыми руками. Ничего страшного, видишь? Я вполне жива, – она еще раз показывает руку Ричи, затем выглядывает в окно и приходит к мысли, что сейчас – лучший момент, чтобы сменить тему. – Куда ты меня притащил? Где мы вообще?
Отредактировано Nikki Kitsch (2019-07-09 19:13:40)